Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

20:1–17 Давид советуется с Ионафаном. После всего случившегося Давид уже не мог рассчитывать на мирное возвращение ко двору. Однако он был заметным при дворе человеком, а Саул мог пожелать соблюсти все правила приличия. Ясно, что отсутствие Давида в праздник новомесячия могло бы вызвать самые разные слухи (5–7). Давид нимало не сомневался в опасности, грозившей ему (3), но он чувствовал, что может требовать справедливости: В чем неправда моя? Ионафан же, желая видеть лучшее в отце, иначе смотрел на возникшую ситуацию и был убежден, что Давиду не грозит серьезная опасность.

В стихах 14—17 раскрывается основное содержание данного отрывка. При сложившихся обстоятельствах Давид находился в опасности, а Ионафан мог помочь ему. Но эти стихи также подчеркивают стремление Ионафана заручиться помощью и поддержкой Давида на будущее. Дружба не нуждается в заключении официального завета. Однако и Ионафан, и Давид были высокопоставленными людьми в Израиле, и между их семьями, т. е. между домом Саула и домом Давида (16), могло возникнуть политическое соперничество. Во многих обществах подобные ситуации приводят к политическим убийствам и даже к полному уничтожению семьи одного из соперников. Отсюда и важность того завета, который заключили между собой два друга. После событий этой главы Ионафан и Давид, по–видимому, мало виделись друг с другом, а потому их твердые взаимные обещания приобрели особое значение. Стих 17 вновь подчеркивает верность и преданность двух друзей. (Недавно высказанные предположения о гомосексуальной связи между Ионафаном и Давидом не имеют под собой никаких оснований. Библейский автор стремится подчеркнуть, что Давид не был политическим врагом Саула и его семьи, а Ионафан не имел ни страха, ни подозрений по отношению к Давиду.)

20:18–24 Окончательный уход Давида. Подробные инструкции Ионафана (19—22), данные Давиду, были необходимы, чтобы передать сообщение без посторонних свидетелей. Очевидно, Ионафан не доверял даже своему слуге, отроку (21, 39), а потому встретился с Давидом тайно. Если Саул действительно решил убить Давида, то встреча Ионафана с Давидом расценивалась бы как государственная измена.

Ионафан мог пасть жертвой гнева своего отца. Таким образом, Ионафан еще раз сумел встретиться и поговорить с Давидом. Саул ясно понимал, что, пока жив Давид, Ионафан не воцарится на престоле в качестве его наследника (31). Все дело в том, что Ионафан принял Давида как царя, ненависть же Саула к Давиду остановить было уже невозможно. Мы можем предположить, что Саул организовал праздник в надежде заманить Давида и убить его. Праздник был делом государственным, и отсутствие важного придворного не могло остаться незамеченным. Впрочем, в древнем Израиле всегда оставалась возможность оправдать свое отсутствие ритуальным осквернением. Этот вопрос достаточно подробно освещен в книге Левит 11–15. А иначе отсутствие важной фигуры на празднике могло показаться подозрительным. Даже царский сын должен был просить разрешения покинуть двор (см.: 2 Цар. 15:7–9).

21:1 — 26:25 Давид — беглец и скиталец

21:1–15 Давид в Номве и Гефе. Данный отрывок показывает, в какое отчаянное положение попал Давид. Он был совершенно один (1), безоружный, а это уже было подозрительным — важный военачальник обязан был иметь свиту. У Давида не было другого выхода, и он пошел на обман. Библейский автор не оправдывает эту ложь, подчеркивая, что Давид сам всю вину за последствия обмана возложил на себя (22:22), но и не упрекает, ибо полностью осознает всю меру несчастий, обрушившихся на него. Позже враги Давида, конечно же, стали обвинять его за все происшедшее, о чем рассказывается в этой главе. Визит Давида в Номву повлек за собой смерть многих благочестивых людей (22:18), а его посещение Гефа (10—15) выглядело как акт измены, поскольку Анхус был филистимским царем. Поэтому автор объясняет, что Давид, обманув Ахимелеха священника, не мог знать, к каким последствиям приведет его посещение Номвы. Причиной беды был, собственно, Доик, Идумеянин, который находился в Номве по своим делам.

Далее, отправляясь в Геф, Давид надеялся, что его там не узнают. Но когда его все же узнали, он был вынужден одурачить филистимского царя. В Филистии его явно не встретили с почестями, хотя филистимляне были бы рады иметь у себя на службе талантливого военачальника, восставшего против Саула. Во всяком случае, они могли не позволить ему вернуться в Израиль, если бы не его притворное сумасшествие.