В этой связи очень характерен особый акцент на царской династии Давида, а отсюда и на царстве с центром в Иерусалиме. (Цари, правившие в отколовшемся Северном царстве с 931/30 года до н. э. и далее, сами по себе не интересуют его.) Другой вопрос, которому он уделяет большое внимание, это Храм Соломона, храмовое священство и богослужения. Эта тема призвана, как считают некоторые, побудить современников всем сердцем стремиться к участию в жизни «второго Храма», их собственной, намного менее величественной замены Соломонова Храма. Когда мы начинаем понимать, насколько настойчиво он пытается привлечь внимание читателя не только к Храму Соломона (эквивалент которого они могли видеть в те дни), но и к престолу царя Давида (которого, однако, уже не было), мы встаем на путь более глубокого восприятия его послания в целом. Оно не о выполнении религиозных предписаний, тем более не о политических структурах того времени. Две центральные темы обеих книг Паралипоменон — это царский престол и Храм. Цари и священство актуальны для всех времен, потому что первая тема относится к тому, как Бог руководит Своим народом, а вторая — как этот народ относится к Нему. Это, в свою очередь, помогает понять взгляд автора книг на разделенное царство. Северное, отделившееся, стало называться Израилем, а Южное — Иудеей. Но истинный «Израиль» означает всех тех, для кого истинными царями были сыны Давида, а истинным священством — сыновья Аарона. Таковыми считались южане (до тех пор, пока они не восстали), но могли бы быть и северяне (если бы они вернулись). 2 Пар. 13 является ключевой главой в этом отношении (см. особенно: ст. 4–5, 8–12). Летописец часто пользуется выражением «весь Израиль», когда говорит о возможности объединения всей страны и обновления ее, и представляет картину идеального Израиля —- не фотографию народа, каким он предстает в каждый данный момент истории, но калейдоскоп или монтаж из кусочков реальности, взятых в различные периоды и из различных источников.
Таким же образом он рисует царствования Давида и Соломона как идеальных царей в центре идеального царства — Израиля. Как мы уже отмечали, его первые читатели были хорошо знакомы с этими двумя мужами и знали, насколько обыкновенными людьми со всеми их большими пороками и великими добродетелями они были. Мы так же, как и прежние читатели, должны понять, что портреты Давида и Соломона, представленные летописцем, — это «официальные портреты», дополняющие неприкрашенное описание, предложенное в книгах Царств (а не противоречащие ему). Здесь их изображение нельзя назвать неточным — оно просто выборочное. Оно привлекает наше внимание к тем аспектам их царствования, в которых мы можем увидеть обычные для Бога способы управления жизнью Его народа.
Надежды летописца и его послание будущим поколениям включают все эти аспекты, а также еще три момента. Первый — преемственность. Она отражена в списках имен, в которых Божий народ объединяется в единое целое во всех поколениях, а на более высоком уровне обобщения преемственность — это постоянство и верность принципам неизменности. Возможно, летописец хотел сказать нам, что не видит оснований, почему эти же принципы (учитывая изменившиеся обстоятельства) не могут быть применимы к жизни Божьего народа и сейчас.
Другой момент — это то, что некоторые называют «воздаянием», подразумевая под этим причинно–следственную зависимость: «если я согрешу, я буду наказан» (а также «если я послушаюсь, я буду благословлен»). Повсюду в Писании красной нитью проходит мысль, которую поддерживает и автор книг Паралипоменон, что на практике обычно все намного сложнее, хотя в основе своей принцип духовной связи причины и результата остается истинным. На основании этого принципа можно верить, что для каждого нового поколения есть новая надежда; упрощая, можно сказать: «если я покаюсь, я буду прощен». Новый Завет очень доходчиво поясняет этот принцип. Христианин, как и его ветхозаветный брат, знает, что как послушание, так и неповиновение приводят к неизбежным последствиям; а неверующий человек, в свою очередь, будет наказан за свой основной грех — отвержение Христа и благословен, когда повинуется Евангелию.