Новый Библейский Комментарий Часть 2 (Ветхий Завет)

Их преданность Господу, неотступные молитвы, ревностная вера, радость познания Бога обличают нашу неуверенность, нежелание молиться, равнодушие. Но они наши братья и сестры. Их песнопения (хвалебные гимны, славословия) показывают нам, что как в Новом Завете Божья благодать побуждает к послушанию закону Божьему, так и в Ветхом Завете послушание закону Божьему зиждется на Его благодати. Но каким высоким поэтическим даром обладали ветхозаветные люди! И такие выдающиеся личности, как Моисей (Исх. 15), Девора и Варак (Суд. 5), Давид (2 Цар. 1) и Езекия (Ис. 38) и простые люди, как Анна (1 Цар. 2) и пророки, например, Аввакум (Авв. 3) хвалебными гимнами отмечали торжественные события своей жизни. Эта книга, собственно, и представляет собой собрание духовных песен. И неудивительно, что такой народ и такая религия создали эту прекрасную антологию псалмов.

Псалтирь как книга псалмов

Вероятно, Псалтирь следует рассматривать как собрание отдельных книг.

1) Очевидно, что Псалтирь изначально подразделялась на различные по своему содержанию группы псалмов, напр.: Пс. 92 — 99 (прославление Царства Яхве); Пс. 112–117 (гимны спасению); Пс. 119–135 (псалмы восхождения); Пс. 145 — 150 (псалмы «Аллилуйя»).

2) Есть свидетельства и о более ранней антологии, которая отчасти сохранилась в Псалтири. Например, некоторым псалмам предпослан заголовок, или надписание: «Начальнику хора» (см.: Пс. 30,46, 50 — 61). Возможно, речь идет о составителе специального «Сборника храмовых песнопений». В таком случае здесь проявлена забота об охране авторских прав, так как за исключением Пс. 65 и 66 во всех остальных указывается принадлежность псалма определенному лицу: «псалом Давида», «псалом Асафа» и др. Есть и более пространные надписания, как, например, в Пс. 87: «Песнь. Псалом. Сынов Кореевых. Начальнику хора на Махалаф, для пения. Учение Емана Езрахита».

3) Корей и Асаф были руководителями хора (см.: 1 Пар. 6:31–33,39; 15:16; 16:4–7). Сборник псалмов «сынов» Кореевых, прославляющих гору Сион, составляют псалмы 41 — 48, 83, 86. Книга Асафа, представленная псалмами 49, 72 — 82, посвящена теме Божьего суда и Его пастырской заботе о Своем народе.

4) Упоминаются также, хотя и гораздо реже, начальник хора Идифум (Пс. 38, 61, 76), Ефам Езрахит (Пс. 88), Эман Езрахит (Пс. 87; ср.: 3 Цар. 4:31) и Моисей (Пс. 89). Большинство же псалмов приписывается Давиду (3 — 31; 33 — 40; 50 — 64; 67 — 69; 100, 102, 107–109; 121; 130; 132; 137, 138, 139 — 144).

5) Существует особое мнение о важности надписания псалмов. Одно время считалось, что большинство псалмов относится к маккавейскому периоду израильской истории (I в. до н. э.), и предпосланные им заголовки просто убирались волевым решением редакторов. Позже псалмы стали датировать временем, предшествовавшим вавилонскому плену (хотя мнения о том, какие псалмы могли относиться к периоду Израильских царей, разделились). Это согласуется с предположением, что надпись «Давида» означает его авторство. Однако мало кто разделяет точку зрения М. Гулдера (Goulder M. G. The Prayers of David: Psalms 51 — 72, Studies in the Psalter II, JSOTS 102, Sheffield, 1990) и принимает авторство Давида всерьез. Но нет и серьезных оснований не делать этого. Конечно, эти заголовки были добавлены в результате редакторской работы над Псалтирью (на что указывает использование формы третьего лица), но уже ко времени Септуагинты (II или III вв. до н. э.) многие использованные здесь термины были непонятны, и никто не может с уверенностью сказать, как далеко зашли редакторские поправки. Эти надписания дошли до нас как часть масоретского еврейского текста (где они являются первым стихом конкретного псалма), а в Новом Завете Иисус Христос, апостолы Петр и Павел оперируют ими как достоверными аргументами. Доводы против принятия всерьез этих надписаний сводятся к тому, что факты из жизни Давида, на которые даются указания в ряде псалмов (напр.: Пс. 3, 7, 17 и др.), представляются не более чем догадками редакторов, и неизвестно, была ли реальная связь между этими событиями и данными псалмами. Оставляя в стороне соображение, что древний автор вряд ли мог действовать так грубо и небрежно, отметим, что подобное обвинение само по себе приводит к отрицанию природы псалмов как медитации, ставя их в разряд простого повествования, констатации фактов. В каждом конкретном случае можно удостовериться, что именно Давид озвучил их либо непосредственно в данном эпизоде, либо в последующих размышлениях.