Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

Унижая бедного, церковь превозносит богатого. Но именно богатые являются гонителями церкви. Это напрямую перекликается с ветхозаветной проблемой угнетения и преследования бедных богатыми (Иер. 7:6; 22:3; Ам. 4:1; 8:4), причем положение дел не изменилось и во времена Иакова. Более того, богачи затевали судебные процессы с христианами, зная, что светские суды всегда на их стороне, ибо христиане были противны всем. Но оскорблением и нанесением материального ущерба дело не ограничивалось — они бесславили доброе имя, которое получали верующие при крещении. Нетрудно представить себе, как эти богатые с ухмылкой кивали в сторону обвиняемого, говоря, что «последователь этого ненавистного галилеянина» просто не может быть прав. Такова природа богатых. Однако христиане, притесняющие бедняка в своих собраниях, становятся подобными им. Верующие становятся преследователями.

2:8–11 Библейский аргумент. Иаков приводит доводы Писания дважды. Во–первых, он цитирует закон царский, делая ссылку на Лев. 19:18: «Люби ближнего твоего, как самого себя». Но почему он называет этот закон «царским»? Некоторые видят в нем главный принцип, определяющий отношение к ближнему вообще (Мк. 12:31), однако, скорее всего, причина в том, что само название («царский») указывает на прямую связь со сводом правил, данных Иисусом, и, следовательно, с законом Царя. Наконец, здесь использовано слово «закон», а не «заповедь» (что было бы уместно при рассуждении о каком–нибудь одном конкретном правиле или постулате), причем о Царстве шла речь выше, в 2:5. Таким образом, имеется в виду действительно Царский закон (или интерпретированная Иисусом ветхозаветная заповедь), который либо соблюдается, либо нарушается, и хорошо делает тот, кто не нарушает его.

Лицеприятие, конечно же, не имеет ничего общего с любовью к ближнему как к самому себе; на деле это вообще отсутствие какой бы то ни было любви. Поэтому избирательное, лицеприятное отношение к людям равноценно нарушению царского закона, а в результате — осуждение за правонарушение и необходимость отвечать перед лицом Царя Христа. Это более чем серьезная ситуация.

«Но как же можно, — возразит читатель, — видеть в лицеприятии такой серьезный грех? Разве я не соблюдаю большинство остальных заповедей?» На это Иаков отвечает, что нарушение лишь одного пункта закона делает человека преступником. Здесь он приводит второй аргумент из Писания, цитируя Исх. 20:13 (или Втор. 5:17,18), причем вначале он говорит о грехе прелюбодеяния, а только потом о грехе убийства. Посмотрим на человека, верного своей жене, но убивающего другого: этот человек преступник, несмотря на то что он нарушил только одну заповедь из закона. Ведь обе заповеди даны одним и тем же Богом. Выбор заповедей не случаен. Делая реверансы в сторону имущих и отказывая в справедливости бедным, церковь, в сущности, лишает бедняка жизни, то есть фактически убивает его. По–видимому, именно о такой расправе богатых с бедными праведниками говорится в 5:4–6. Ветхий Завет однозначно говорит о том, что наказание за убийство или прелюбодеяние одно — смерть. Суровость приговора также не зависит от количества совершенных преступлениий, будь их множество или всего одно.

2:12,13 Заключительное обращение. Итак, говорит Иаков, мы должны говорить и поступать как те, кому предстоит быть судимыми по закону свободы. Поведение человека состоит из его слов и его поступков. Ни один из аспектов человеческой жизни не освобождается от суда, и критерием праведности является только Царский закон, представляющий собой ветхозаветные заповеди в интерпретации Иисуса и Его собственное учение (во времена Иакова Новый Завет еще не был написан). Этот закон не тяжел и не обременителен, напротив, он дает освобождение всем, кто хочет служить Богу. Однако Иисус в Своем учении предупреждает, что свобода не имеет ничего с общего со вседозволенностью; нам следует знать, что все предстанут перед Ним, чтобы дать Ему отчет или за свое послушание, или за его отсутствие (Мф. 7:15–23; Лк. 6:43–45).