Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

Они не достигли этой цели, да и не могли достичь, потому что закон, как пояснил Павел ранее, никогда не приносит праведности (3:20,28; 4:13–15; 8:3). Поэтому Павел разрушает параллелизм между язычниками и Израилем, чтобы подчеркнуть, что израильтяне несут ответственность как за сам предмет своего стремления (закон праведности), так и за то, каким образом они это делают (потому что искали не в вере, а в делах закона). Они настолько сосредоточились на деталях закона, что вместо того чтобы принять Иисуса Христа — истинную цель, к которой вел их закон (см.: 10:4), — они преткнулись о Него. Этот образ Павел заимствует из Исайи (Ис. 8:14), которого цитирует также и в ст. 33 (Ис. 28:16).

В 10:1—4 Павел углубляет тему «преткновения» иудеев об Иисуса Христа. Еще раз заявив о своем искреннем желании, чтобы иудеи, его братья и сестры, спаслись (см.: 9:1–3), Павел обвиняет их в том, что они не распознали Божьих путей и целей, ослепленные своим ложным рвением. Используя образ бега, можно сказать, что Израиль бежал изо всех сил, но не к истинной цели. Истинная цель — праведность, исходящая от Бога (3). Эту фразу лучше перевести как «праведность Божья» (греч. ten tou theou dikaiosynen), и относится она (как и в 1:17 и 3:21—22) к Божьему акту оправдания людей. Сосредоточившись на достижении собственной праведности, исходящей от дел (9:32) и закона (10:5), иудеи не покорились Божьему способу установления отношений с Ним Самим и не были готовы принять Его с верой.

Сосредоточенность иудеев на исполнении закона снова предстает как основная проблема, о чем Павел и намекает в ст. 4. Они не смогли понять, что Христос Сам является «вершиной» закона. Павел использует слово telos, которое иногда переводят как «конец» (NIV, RSV), а иногда как «цель». Однако учитывая образ бега, подразумевающийся в этом отрывке, вероятно, слово несет в себе оба эти значения. Павел говорит, что Христос — та цель, на которую указывает закон, и поскольку эта цель теперь достигнута — Христос пришел, — то следование закону теперь должно подойти к завершению. Этот стих согласуется с Матфеем (Мф. 5:17) как ключевое выражение основной новозаветной темы: кульминация, или «исполнение», ветхозаветного закона и всех его установлений — в Иисусе Мессии. Этой кульминации сопутствует Божье намерение даровать праведность всякому верующему, как язычнику, так и иудею (см.: 9:30; 10:12,13).

Третье утверждение Павла о контрасте между двумя способами обретения праведности (10:5—13) преследует две цели. Апостол использует Ветхий Завет, чтобы подтвердить, что ключевое различие между этими способами — это различие между «исполнением» (закон) и «верой» (5—10), а также усилить «вселенское» измерение праведности Божьей по вере (11 — 13; ср.: 10:4б — всякого верующего). Цитирование Ветхого Завета, направленное как бы «против него самого» (т. е. завета) (5—8), является темой серьезных споров и дискуссий. Мы не можем избежать этой проблемы, устранив контраст между ст. 5 и 6 (Кранфилд, напр., поставил бы «и» в начале ст. 6а) или заявив, что в ст. 6—8 Павел на самом деле не цитирует Ветхий Завет. Надо думать, что в данном случае Павел докапывается до более глубокого смысла отрывков, которые он цитирует в свете пришествия Христа. Лев. 18:5 может служить весомым выражением праведности от закона, так как эта книга сосредоточена на характерной особенности Моисеевой законнической системы —делании. Моисей постоянно подчеркивал, что только через послушание иудей может жить, то есть вкушать Божьи благословения завета. Взятый сам по себе, безотносительно к Божьему обетованию, на котором он зиждется, закон Моисея предоставляет возможность состояться праведности и жизни только через истинное его исполнение. Сосредоточившись лишь на законе, иудеи поставили себя в ситуацию, когда обрести жизнь и спасение возможно только через его «исполнение», что само по себе невозможно, как поясняет Павел (ср.: 3:9—20).