Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

15 Далее рассматривается связь между первосвященническим служением Иисуса и исполнением пророчества Иеремии. Христос — ходатай нового завета, Он стал таким через Свою смерть (ср.: 8:6; 12:14). Во–первых, Он умер для искупления от преступлений, сделанных в первом завете. Как отмечено в ст. 12, эта смерть во имя вечного искупления стала ценой освобождения от суда и скверны греха (ср.: Иер. 31:34). Здесь в фокусе находится искупление тех, кто согрешил в условиях первого завета, как сказано у Иер. 31:31—32. На самом деле, жертва Иисуса носит ретроспективный характер по своем результату и сохраняет свою действенность по отношению ко всем, кто доверился Богу, прощая грехи и древних израильтян (ср.: 11:40). Но мы знаем также, что по милости Божьей Он вкусил «смерть за всех» (2:9) и в силах спасти всех, «приходящих чрез Него к Богу» (7:25). Во–вторых, через Его смерть призванные к вечному наследию получили обетованное. Наподобие того, как в старом завете земля Ханаанская была обещана в наследство народу Божьему, завет, введенный Христом, открывает путь к вечному наследию. Это соответствует грядущему миру, о котором говорится в 2:5 («покорил будущую вселенную»), субботнему покою для народа Божьего («субботство» в 4:9), небесному Иерусалиму (12:22) и другим подобного рода описаниям нашей грядущей христианской судьбы. Иисус открыл нам путь к Своему наследию, решив проблему греха, который удерживает нас вдали от Бога.

16–22 Мысль о наследстве выражена автором игрой слов. Греческое слово diatheke вначале используется как технический и юридический термин: завещание, воля завещателя (16—17). В обычной жизни завещание вступает в силу после смерти завещателя. То же самое слово (☼ в русской синодальной Библии оно переведено словом «завет») относится к союзу–договору, или завету, который заключил Боге Израилем во времена Моисея (18—20). В этом случае для реализации условий договора–завета не требовалось смерти завещателя, но и первый завет был утвержден не без крови. Автор привлекает внимание читателя к обряду, описанному в Исх. 24:1—8, когда Моисей окропил кровью жертвенного животного жертвенник и весь народ и призвал его повиноваться всем повелениям Бога. Таким образом, взаимоотношения с Господом были скреплены печатью и удостоверены кровью завета, и тем самым был установлен священный статус народа. В Послании к Евреям, чтобы продемонстрировать всеобъемлющий очищающий характер крови, использовавшейся в условиях первого завета (21), приводятся также и другие детали обряда очищения из Ветхого Завета. Отсюда вытекает вывод: все почти по закону очищается кровью. И основополагающий принцип, гласящий, что без пролития крови не бывает прощения. Хотя кровь обычно использовалась для ритуального очищения (13), эти обряды символически указывали на будущие, более глубокие потребности народа Божьего — получить освобождение от силы и наказания греха.

23,24 Образы небесного — скиния и вся утварь, использовавшаяся при совершении этих обрядов, должны были очищаться кровью жертвенного животного. Израильское святилище было рукотоворенным (24; ср.: 8:5). Когда автор говорит, что небесное должно очищаться лучшими… жертвами, он ни в коей мере не имеет в виду, что небесное святилище осквернено человеческим грехом, ведь иначе Бог должен был покинуть его! По всей видимости, он полагает, что жертва Христа обрела вселенский характер, уничтожив все преграды, мешавшие общению с Богом и существовавшие на уровне высших реалий, а не просто в человеческом сердце. Подоплека выраженной в образах мысли автора о святилище и Дне искупления проста: Иисус вошел не в рукотворенное святилище… но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие (ср.: 7:25). Он сделал для нас возможным прямой доступ к Богу ныне и в вечности.