Новый босс (СИ)

— Spasibo, Slava. — бормочет Егорка, на глазах превращаясь в унылое Пьеро. Здоровается что ли, не пойму?

Матрешка что-то длинно отвечает ему на русском языке, а когда заканчивает, белобрысый ушлепок выкидывает неожиданную аллохомору: кидается вперед, и, зажмурив глаза, повисает у нее на шее.

Ооом, блядь. Нет, ни хера не помогает.

Сжав челюсти до хруста, смотрю, как Слава обнимает его в ответ и похлопывает по плечу. Да чего такого хнычущее полено наговорило, чтобы разжалобить мою пуленепробиваемую амазонку?

Пока я глазею на этот тошнотворный монумент, борясь с соблазном его расцепить, Егорка открывает глаза и смотрит прямо на меня. А на его понурой роже медленно расплывается мерзкая улыбка.

Глава 17

Слава

— Сегодня пообедать вместе не получится, потому что у меня назначена встреча у гинеколога. — говорю в трубку. — Закрутилась с делами и это совсем вылетело из головы.

— Мы же были у врача в Нью-Йорке, — озабоченно откликается Гас. — Что-то случилось? Я могу поехать с тобой.

На самом деле ничего не случилось, кроме того, что после всех его многочасовых стараний я все еще не беременна. И пусть американская Мэри Поппинс сказала, что у меня все в порядке, я все же решила перестраховаться и послушать мнение соотечественницы. Все-таки у моей матки российский менталитет.

— Не стоит. Лучше попроси Евгения забронировать стол в каком-нибудь рыбном ресторане на семь вечера. Только ты, я, свечи и гора морских афродизиаков.

— Звучит почти как «Трахни меня», матрешка. Давай я заберу тебя на такси с работы.

— И доберешься к завтрашнему утру. — фыркаю я, представляя как мы стоим в многокилометровой пробке на Садовом. — Метро в час пик — самый надежный способ передвижения.

— Сводное полено к тебе не пристает?

И вот снова.

Последнюю неделю Гас стал использовать эту фразу в качестве «До свидания», и мне это уже порядком поднадоело.

— Нет, Малфой. — в сотый раз цежу сквозь зубы. — Не пристает.

Егор действительно ведет себя со мной корректно, а после разговора в клубе мне даже стало его немного жаль. Он по уши втрескался в свою Эльзу и готов бросить весь мир к ее ногам. А вот деваха, судя по его рассказу, настроена более прозаично и умело эксплуатирует его в качестве извозчика и ходячей кредитки. Я даже рассказала об этом Гасу, но он лишь скривил лицо и обвинил меня в излишней доверчивости. Малейшее упоминание имени Егора превращает его в разъяренного быка: он зло бьет копытами и рвется убивать.

Прием у акушера-гинеколога и кандидата медицинских наук Натальи Борисовны Гладенькой не приносит мне ничего нового. Распяв меня на гинекологическом кресле и от души поковырявшись, она пролистала талмуд с анализами, который я привезла с собой из Нью-Йорка, и выразила солидарность с мнением западной Мэри Поппинс: ни у меня ни у Гаса не выявлено никаких отклонений, и мы оба совершенно здоровы. Однако, это не помешало ей выписать новую кучу анализов для нас, а также назначить прием десятка препаратов, которые, по моему мнению, нелогично принимать здоровому человеку.

Погрузив очередную трехстраничную рукопись в сумку и заплатив семь тысяч рублей, вызываю родненький Uber и качу на работу.

Едва войдя в офис, улавливаю в воздухе атмосферу всеобщей паники. Уборщица моет полы так, будто хочет взять олимпийское золото по керлингу; Светлана, кудрявый колобок с ресепшена, выглядит, словно в мое двухчасовое отсутствие сбросила пять килограмм, а в обычно шумном менеджерском зале теперь царит гробовая тишина.

— Игорь Вячеславович ин да хаус? — спрашиваю у мертвенно-бледного лица Светы.

Секретарша молча кивает и дрожащим пальцем тычет в кабинет отца.

Демона Игоря на работе боятся все. Лично была свидетелем, как на совещании он заставил бухгалтершу Оксану заплакать силой одного своего взгляда. Отец редко бывает кем-то доволен и никогда не отказывает себе в удовольствии подробно и с чувством объяснить сотрудникам, почему считает их идиотами. В работе на него есть лишь один неоспоримый плюс — он хорошо платит. А так как на моей памяти никто от него не увольнялся, подозреваю, что к зарплате прилагается еще и корпоративный абонемент на консультации психотерапевта.

Побарабанив по дереву для формальности, толкаю дверь в кабинет и застаю картинку рабочей идиллии: демон Игорь и Рафинад мирно беседуют. На лице отца написано выражение вдумчивой заинтересованности, так сильно контрастирующим с его обычным «Я четвертую тебя и пущу на удобрение, идиот», что мне приходится прищуриться, чтобы убедиться, что это не игра моего воображения.

Взгляд отца нехотя отлепляется от лица Егора и падает на меня:

— Входи, Жданова. — делает барский жест рукой, указывая на кожаное кресло рядом с Рафинадом. — Мы здесь с Егором дела обсуждаем.

От меня не укрывается с какой нетипичной для него теплотой он произносит его имя, и ревность моментально начинает точить сердце, как голодный мышонок — кусок пармезана.

Повесив полушубок на плечики, плюхаюсь в кресло и критически осматриваю нездоровый цвет лица своего родителя.

— Тебя разве эскулапы под домашний некалорийный арест не посадили, пап? Ты чего приехал?