Новый дом с сиреневыми ставнями

Хорошо, что она была в чужом доме, а не в отеле. Хорошо, что постеснялась идти искать телефон. Хорошо, что в ее мобильном села батарейка. Вот как много хорошего! Ей просто ничего не оставалось, как снова уснуть и спать до утра, пока не прозвучал Ольгин клич: «Девочки! Доброе утро! Завтрак подан!»

Высоко

Оля, свежая, краснощекая, приветствовала подруг, вышедших на просторную кухню, где был накрыт для них завтрак.

– Кто какой кофе будет? Или какое? Как теперь правильно? – хлопотала Ольга у кофеварки. – Нет, я все равно буду про кофе «он» говорить. Кому это мешало?

– А где Бруно? – спросила Таня, увидев на столе только три прибора. – Неужели уже уехал в такую рань?

– Нет, он на другой половине, занимается с ребятками. Сегодня его день. В университете у него только два дня присутственных. А тут мы чередуемся. Когда он с ними занимается, я книгу свою пишу. И наоборот, если я с детьми, у него свои дела.

– А что за книга? – заинтересовалась Дана.

– Все о них, о наших подопечных. Мы же потихонечку пробуем, как и чему их можно научить. Где границы их возможностей.

– Нашли границы?

– Пока нет. Они очень многому могут научиться. Только не так, как учатся обычные дети. Они невероятно внимательные, послушные и терпеливые. Очень стараются. Но главное с ними не спешить, не давить на них никак. Потихоньку-полегоньку, шажок за шажком. Они очень реагируют на яркие цвета, любят музыку, игры всякие. Удивительно дружелюбные. Вот мы осторожно пробуем, все фиксируем. Книги – это передача опыта. Чтобы другим было легче. Мы тоже много находим у тех, кто занимается такими же детками. Меня еще с юности загадка мучила. Про Рудольфа Штайнера. Знаете Штайнера?

– Антропософ, – кивнула Таня.

– Вот все вцепились в слово, никто не понимает толком, что к чему. Осуждают как еретика. Но меня интересует главное – его дела. Он, конечно, обладал особым даром. Представьте, оставить после себя 350 томов научных трудов! Кто бы такое еще смог? И до сих пор пользуются, находят для себя новое. Но меня давно поразила история, как он в юности еще устроился в семью богатую воспитателем. Там было четыре мальчика. Трем он просто помогал, уроки проверял, а четвертый был полностью на его попечении и воспитании, потому что родился гидроцефалом, учиться не мог, общался с огромным трудом. Шесть лет Штайнер им занимался. И что вы думаете? – В голосе Оли звучало торжество, как будто речь шла о ее собственном достижении.

– Не может быть! – воскликнула Дана, еще не услышав о результате, но уже поняв, что Штайнер совершил огромный прорыв в деле воспитания детей, не умеющих самостоятельно приспособиться к жизни.

– Мальчик полностью излечился! Чудо, да? Окончил гимназию, стал врачом! И получается, каждого можно научить, наставить на путь. Только думать все время надо, как это лучше сделать, хотеть помочь. Просто полностью во все это погрузиться…

– Олька, ты – гений! – сказала Таня. – Ты всех заражаешь энтузиазмом, так и хочется растить, учить, поддерживать.

– Гений! Ха! Вот Штайнер – гений, – вздохнула Ольга.

– Так получается, я сегодня тебе мешаю книгу писать? – встревожилась Таня. – Что ж ты раньше не сказала?

– Никаких проблем! Все под контролем. Через два часа вернемся и засядем за книги. Ты же тоже вроде собиралась тут писать, а? Вот и разойдемся… по палатам.

На завтрак у Оли было все свое: яички, масло, сыр, молоко и даже хлеб.

– Да вы, батенька, кулачок! – проворчала Таня сварливым ленинским тоном, каким принято было рассказывать анекдот про ходока и вождя революции, и вдруг испугалась: – Ой, мне, кажется, есть-то нельзя, я анализы еду сдавать.

– Вообще-то, насколько я знаю, здесь таких мук голодом перед анализами терпеть не заставляют, – успокоила Дана.

– Нет-нет, я лучше потом, через два часа. – Таня хотела полной частоты эксперимента.

– Тогда я тебе все на этом подносике оставлю, Тань, приедем – только кофе сварю. Который «он».

Они все успели. С Даной попрощались до субботы. Она с радостью отозвалась на приглашение Оли вернуться к ней на выходные:

– Собиралась по музеям. Только в моей жизни столько уже музеев было, что сама себя чувствую мумией. Мне сейчас ничего так сильно не хочется, как на гору залезть, сесть на травку и смотреть вокруг. Часами бы смотрела.

– Да, это силы возвращает. Иногда мне кажется, что вычерпалась до дна, что ничего завтра не смогу. Заставляю себя утром идти в гору, быстрым шагом. Иду, задыхаюсь, злюсь, хриплю, как цепной пес. И вдруг – легкость. Второе дыхание. И все легко. Другие силы приходят. Новые совсем, – подтвердила, расставаясь с Даной, Оля.

Странное совпадение! Оля сказала о другой силе. Таню эти слова – «другая сила» – сопровождали с раннего детства. Бабушка Нина все говорила: «Терпи, другая сила придет. Другая сила поможет». Эта вера в семейную «другую силу» досталась Нинке от ее бабки.

Таня знала, что именно сейчас, именно в эти дни должна написать про то, что составляет ее собственные истоки.

Про другую силу, пришедшую на помощь гибнущей Нинкиной семье. И про Тайбелэ, мать Рахили, в честь и в память о которой и получила Таня свое имя.