Новый домострой

Два каравайника — тоже со спущенными ферязями. На них — уже по два кушака через плечо. Их короба с караваями тоже нелегки. Караваи прикрыты наволочками. От мух.

Поставцы с выпивкой для народа в сенях функционируют исправно, как и в доме невесты. Лошади стоят в нарядах, гремят золочеными цепями, сверкают золотыми попонами, роют копытами землю.

Ну, все, нет мочи терпеть!

Поднимается женихов дружка. Кланяется на 4 стороны, подходит к свекру, пытается понять и запомнить его челобитье к свату.

Подсаживают дружку на коня, и он (конь) легко находит знакомую дорогу к дому невесты. На всякий случай (вдруг конь тоже выпил?) дружку сопровождают пять-шесть верховых и с десяток пеших ребят приемлемой трезвости.

Приезжают во двор невесты, подхватывают дружку из седла, и он докладывает тестю челобитье от свата, тысяцкого (Имярек), «бояр» и всего жениховского поезда, что пора, батяня, нам бы и подъехать?

Но тут сквозь туман проступают очертания огромного стола, описанного в начале главы. За столом, понимаешь, сидит тесть, с другого конца — теща. Все утыкано «сидячими боярами и боярынями».

Тут так все знакомо, что у дружки возникает подозрение в дежавю. Все носила и поставцы, кошель для свечи, ферязи и кушаки — точь в точь, как намедни у свекра. Это мы не круг ли нарезали ненароком?

Дружка бочком подсовывается к свечнику.

— Скажи брат, что твоя свечка весит?

— Пуд без четверти, братишка.

Вот и разница! — там был пуд с четвертью, а тут — без. Выходит 12 кг. Почти вдвое легче! Ну, слава Богу!...

Сознание дружки восстает из мрака и он тараторит челобитье снова, отдельно передавая приветы от «бояр» — «боярам», от тысяцкого нашего района — тысяцкому вашего сельсовета, от свекра — тестю. Внятная мысль дружкиного мычания состоит в том, что «жених (Имярек) готов ехать к месту».

Тесть отвечает, отрываясь от закуски, что мы пока едим — не видишь, что ли? — а как будет время, так мы пришлем нашего дружку, и он покажет дорогу вашему жениху.

Тесть падает лицом в сыр — хорошо хоть тавранчуков не подавали! — и дружка жениха пробирается по стеночке на выход. Миссия выполнена!

Но у свекра доклад дружки выслушивают с сомнением, и на всякий случай посылают сваху в желтом наряде. Эта смелая баба входит в хоромы тестя и резким голосом приводит собрание в чувство: так мы едем или не едем? Везем наш пестик в вашу ступку?

Конечно, местные «боярыни» начинают кудахтать, обнимать и целовать сваху: да ты ж наша кошечка, да вези же скорей сюда вашего хлопчика; вот у нас и краля за занавеской наряжена!

Невеста, как мы помним, лежит. На ней венец алмазный, летник желтый, шубка черевчата — национальные, так сказать, цвета. Хорошо бы смотрелся и гусь-хрустальный гроб… Сваха с нею целуется и говорит: «Время, государыня, тебе идти к месту».

Мать благословляет невесту восстать из непорочной летаргии, вешает ей на шею монисто или панагию, целует в щечки. Невеста по протоколу должна всхлипывать. На всякий случай, — вдруг не всхлипнет, а заржет призывно, — народ за занавеской орет песни.

Выход невесты «к месту» — тоже не абы как происходит. Чинной процессией в застольную залу следуют: мать, за ней новобрачная, с правой стороны ее предохраняет от обморока главная (женихова) сваха, с левой — собственная. За ними идут «боярыни». Сверху это напоминает крест, влачимый на Голгофу. И даже хуже. Голгофу сыграли с 10-00 утра до 14-00 пополудни, а эта казнь будет длиться пожизненно, и неизвестно каким царствием небесным закончится!...

«Крестный ход» входит в хоромы. Демонстранты синхронно кланяются на все 4 стороны. Теща и ее «боярыни» падают обратно за стол — на свои места, священник хрипит «Достойно» и благословляет своим крестом одну-одинешеньку невесту; кропит святой водой ее посадочное место.

Невестин дружка обращается к теще и тестю с запросом благословения сесть дочери на мокрый свадебный трон.

Родители цедят: «Чего там! Бог благословит! Пусть садится! Да скажи, чтоб не ерзала!» Зажигаются свечи перед образом Спаса, врубается вообще вся иллюминация. Домовой священник, готовит к обручению две свечи, витые вдвое.

Наконец шлют дружку к жениху. Он проделывает путь по схеме постельного шествия, и его встречают те же и так же. Но уже в доме родителей жениха, а не в новом доме молодых.

Вы не запутались меж трех дворов?

Ну, хорошо.

Дружка невесты входит к взопревшим гостям свекра, бойко докладывает челобитье от всех тамошних имяреков всем тутошним, что пора-таки «жениху ехать к своему доброму делу».

К какому делу — не уточняет, — стесняется, боится употребить неформальные слова.

Дружка уезжает обратно. Здешние встают, покачиваясь. Тысяцкий с командой поезжан кланяются и говорят казенно:

— Вы, папаша (имярек) и мамаша (имяречка) изволили сына своего сочетать законным браком, так теперь не выворачивайтесь, благословите его ехать.

Отец и мать выходят с женихом из-за стола, кланяются с малой иконкой на 4 буквы компаса и говорят сыну своему: «Бог тебя благословит и помилует, Бог подаст тебе законное супружество, счастье и здоровье в личной жизни!».