Новый эклогион

— Горе, брат, не заметил ты, что это не просто «святая» похлебка, а»святая»похлебка для чревоугодников. Разве ты не слышал повесть из Отечника? Некий старец пришел к одному брату и увидел, что тот ест. Когда ядущий брат увидел старца, то спрятал за дверь то, что ел. На вопрос старца, что он ел тот ответил:«Прости меня, отче, я срезал финики, и от жары у меня пересохло горло. Поэтому я положил немного соли в воду и смочил хлеб, ибо не мог его есть сухим». Услышав это, старец закричал:«Идите посмотреть на Исайю, который ест похлебку». Брату же он сказал:«Если хочешь есть похлебку, ступай в Египет». Видишь, брат, какую»святую»похлебку ел тот монах, да и то со стыдом. Я думаю, что брат тот был новоначальным. Нам же, чревоугодникам и сластолюбцам, горе, а думаем, что удержали жительство древних отцов. Прошу тебя, брат, если вы не можете прекратить этот обычай, то не называйте, по крайней мере, эту похлебку»святой», потому что тем самым вы поносите святых. Если же мы поносим самих себя, то не чувствуем этого. Обилие яств рождает множество помыслов и скверных сновидений.

Таковы были слова преподобного, и неудивительно, что он так говорил, ибо сам более пятидесяти лет не вкушал пищу, приготовленную на огне, ни винограда, ни других каких фруктов, ни вина не пил, и лишь иногда ел айву. Я спросил его: «Авва, почему ты даже в Господские праздники не разрешаешь себе вкушать пищу с маслом?» Он же отвечал мне: «Я немощен, и если разрешу себе, то не смогу более удержаться. Те, кто может разрешать и связывать себя, те свободны от страстей и работы чреву». Вот так со смиренномудрием говорил преподобный.

Еще он говорил:«Насыщение хлебом и водой вызывает у человека желание разнообразных яств. Кому хлеб кажется сладким на вкус, и кто пьет воду с воздержанием, тот никогда не захочет разных яств и напитков, ибо от голода и жажды вкус забывается. Меня же не столько беспокоит голод, сколько жажда». Преподобный не только испытывал голод и жажду, но и ноги, и лицо не умывал, не имел и двух одежд, даже когда находился в миру. На ногах он носил только башмаки, да и то зимой. Спал, оперевшись на правый бок, а иногда забывался немного сном там, где сидел. Вместо матраса у него была тонкая подстилка и мягкая медвежья шкура. Когда преподобный шел спать, то говорил:«Боже мой не оставляй меня, но избавь меня от смертного тела сего». И повторял наставления Василия Великого:«Спишь, а время тебя опережает, бодрствуешь, а ум твой блуждает в суете, жизнь сокращается, хотя ты того не понимаешь. Конечно, больше всего нам не хватает времени, потому что жизнь наша мала, а искусство спасения надо изучать долго и много, конец же жизни нашей близок. Бодрствуй же, о беспечный, не ложись спать, прежде чем не исследуешь соделанное тобою за день: какие заповеди Божий преступил, какие дела, угодные Богу, сотворил, а какие исполнил не как должно. Если же ты поступил плохо, то скорби и мучай себя стенаниями, слезами и горьким раскаянием. Если же поступил хорошо, то радуйся и благодари Бога, Который тебе помог. Если хочешь убежать зла, то должен сначала возненавидеть все, что в мире, потому что невозможно одновременно любить мир и не участвовать во зле, происходящем от вещей мирских».