Новый год на драконий лад

Оказалось, что Бродвей - это сердце американского театрального искусства. Также здесь находится множество презентабельных отелей и магазинов, музеи и вернисажи. А ещё это самая длинная улица не только в Нью -Йорке, но и в США - её протяжённость больше пятидесяти километров.

— В два раза короче МКАДа, — иронично заметил Кирилл и в ответ на удивлённый взгляд вампира расшифровал аббревиатуру.

— О, метро! — заинтересованно воскликнул Гирзел, узрев вход в подземку.

Глава 31

— Нет, Гирзел, в этом метро ты можешь потеряться навсегда, — охладил его пыл оборотень. — Я и сам не уверен, что смогу там сориентироваться с первого раза.

— Что, ещё путанее, чем московское? — удивился Мадо.

— Не то слово.

— Ну и пошло оно к демону, — махнул рукой чёрный, враз потеряв интерес к местному метрополитену.

Глазея по сторонам и периодически задирая головы, мы шли по Бродвею минут десять. Немного не дойдя до весьма симпатичного и, как выяснилось, уже более чем столетнего небоскрёба Вулворт-билдинг, свернули налево.

Тут-то перед нами и предстала во всей своей «красе» Башня Свободы. Уходящее в небо зеркальным монолитом здание впечатляло разве что своей высотой.

Купив билеты, мы сели в лифт, который меньше чем за минуту домчал на 102 -й этаж. Надо заметить, что это время мы провели с пользой - стены-мониторы лифта показали нам историю превращения Нью-Йорка из необжитой земли в настоящие каменные джунгли.

На пути из лифта до смотровой площадки нам предложили за пятнадцать долларов арендовать планшет, который расскажет, где что в Нью -Йорке находится. Генри вежливо отказался, сказав нам, что сам исполнит роль планшета.

Наконец мы оказались на круглой смотровой площадке, подошли к стеклянным окнам от пола до потолка.

Вид на город, конечно, открывался впечатляющий. Даже для нас, драконов.

— Вон главный символ Америки - Статуя Свободы, — сказал Генри, указывая рукой в направлении небольшого острова в бухте. — Где мы с вами, как я уже обещал, скоро побываем.

Действительно, на островке стояло изваяние женщины, поднявшей вверх факел.

— Статуя Свободы, Башня Свободы... — с улыбкой протянула я. — Смотрю, в Штатах любят это слово.

— Вот чего я здесь точно не ощущаю, так это свободы, — заметил Гирзел.

Мы двинулись по кругу. Генри показывал нам известные на весь мир архитектурные объекты: Бруклинский мост, Эмпайр-стейт-билдинг, небоскрёб «Крайслер». А ещё отсюда был виден Атлантический океан, через который мы летели.

Вообще, если сказать пару слов о нью -йоркских небоскрёбах, то старые, построенные в первой половине прошлого века, мне понравились. В них определённо чувствовался вкус, их хотелось рассматривать. А вот на современных безликих коробках глаз вообще не останавливался. И если в какой-то из них и присутствовала индивидуальность, то непременно извращённая - либо яркая расцветка, либо такая форма, будто здание вытёсывали гигантским топором.

Бросив последний взгляд на мегаполис, мы покинули смотровую площадку и спустились на лифте вниз.

— Я понимаю, что драконов видом сверху не удивишь, но всё же спрошу - как вам? — обратился к нам Генри.

— Размах города, конечно, впечатляет, — сказала я и обрисовала свои мысли насчёт небоскрёбов.

Мадо, усмехнувшись, сообщил, что его мнение совпадает с моим один в один. Впрочем, оного придерживались и Лана, и Кирилл, и сам Г енри.

Продолжая обсуждать нью -йоркскую архитектуру, мы дошли до машины, и вампир повёз на причал, откуда отходили паромы до Статуи Свободы.

Монумент состоял из трёх частей: основания, постамента и самой, собственно, статуи, голову которой украшала корона странной формы - в неё нам и предстояло подняться.

Верхняя площадка массивного основания носила громкое название смотровой. Ну, не знаю, разница обзора с земли и с этой площадки - то же самое, что дракону на цыпочки привстать.

А вот почти тридцатиметровый постамент оказался не просто тумбой. Внутри располагался музей, посвященный истории Статуи Свободы. Мы его с удовольствием обошли.

Потом дальше, наверх.

— Фух, — выдохнула Лана, завершив подъём. — Сто девяносто две.

— Сто девяносто две чего? — уточнил Гирзел.

— Ступеньки.

Здесь оказалась ещё одна смотровая площадка. Отсюда было видно не только бухту, но и город - уже что-то.

Обойдя площадку по периметру, мы вернулись внутрь и двинулись на корону. Туда вела длиннющая винтовая лестница.

— А дева-то железная, — заметил Гирзел, который, поднимаясь по ступенькам, внимательно оглядывал внутреннюю поверхность статуи.

— А ты боялся, что пластиковая? — с усмешкой спросила Лана.

Посмеялись все, кроме Генри.

— Кстати, «железной девой» в средневековье называли пыточный агрегат, — поведал Кирилл. — А ещё такое название носит метальная группа.

— Поют про пытки? — уточнила я.

— К счастью, нет.

Продолжая разглядывать бесчисленные металлические балки, тросы, заклёпки и светильники, мы наконец дошли до головы статуи, а вернее, до её короны.

— Лана, сколько ступенек? — поинтересовался у землянки Гирзел.

— Триста пятьдесят шесть, — сообщила та, переведя дух.

— Устала? — заботливо спросил у возлюбленной Кирилл.

— Немножко, — ответила Лана.