Новый год на Манхэттене

Если она думала, что секс с другой женщиной сравнится с ней, тогда она ничего не понимала. Только от мысли о каком-то случайном сексе мою кожу покрывало мурашками. Анна творила с моим телом то, что никому не удавалось. Я не был уверен, легальны ли все эти штуки, но ощущения были отличные. Секс с ней относился к какой-то абсолютно другой категории секса, о которой прежде я даже не знал. Или мне так казалось. Но, возможно, она всё чувствовала по-другому. Может, у нее уже такое было. Может, ей и было хорошо, но она не испытывала ничего особенного. Она не понимала, как я к ней отношусь. Анна не могла почувствовать того же, что и я, а если бы смогла, то поняла бы, что я даже не в состоянии смотреть на других женщин. Никогда больше в моей голове, душе и сердце не будет места ни для кого, кроме нее.

— Итан, — произнесла она.

— Что мне сделать? — спросил я. — Как заверить тебя, что никогда больше не будет никого другого?

Теперь её очередь молчать.

Это и был ответ, которого я ждал. Я ничего не мог сделать. Ничего, чтобы доказать ей, что она не очередная женщина. Я знал, что Анна и то, что было между нами — нечто другое. Но она этого не чувствовала, и я ничего не мог с этим поделать. Особенно находясь за тысячи миль.

Спазм сжал мое сердце.

Я мог её потерять.

Может быть, она никогда и не должна была быть моей.

— Расскажи мне, как прошёл твой день, — сказала она.

Я не знал, стоило ли мне давить и продолжать разговор дальше, заставить её ответить. Это было моим естественным инстинктом, но я потерял всю свою уверенность в нашей магической формуле «без херни». И теперь этого недостаточно.

Я начал описывать поминутно, что случилось со мной на протяжении дня. По какой-то причине, для меня было важно, чтобы все детали шли поочередно. Чтобы было понятно. Чтобы рассказать ей всё. Время шло. Было почти восемь, но я не хотел прекращать наш разговор. Ей следовало уже спать. Она специально не спала?

— Как получилось, что ты дома так рано? — спросила Анна.

— Что ты имеешь в виду?

— В свой первый день после возвращения? Ты, наверное, покинул офис около шести тридцати вечера, чтобы быть к этому времени уже дома.

— Взял кое-какую работу на дом. Я хотел поговорить с тобой. Ты… мы. Это мой приоритет.

Опять тишина.

— Прости, я все испортила, — сказала она.

— Ты ничего не испортила.

— Но всё это не совсем то, что ты планировал.

— Я и тебя в своей жизни не планировал, но смотри, как мне повезло. Мне нравится доставлять тебе удовольствие, мне нравится, когда ты кончаешь, но это не единственное, что между нами, красавица. Не для меня.

— Для меня тоже. Но я хочу, чтобы ты… ну, знаешь.

— Что? — я засмеялся.

— Ну, знаешь, хочу… эээ… чтобы ты был удовлетворен.

Даже на расстоянии я смог почувствовать тепло её щек.

— После всего того, что мы вытворяли, ты до сих пор не можешь сказать, что хочешь, чтобы я кончил.

— Итан.

— Что? Очень даже смешно. — Мне нравился её смех. — Я обещаю подрочить в душе.

— Обещай, что будешь думать обо мне.

— Красавица, я могу думать об этом дни и ночи напролет, — это была правда, Анна абсолютно заполонила все мои мысли, и мне хотелось, чтобы она об этом знала, — у нас всё должно получиться, ты же знаешь.

— Это непременно должно быть настолько сложным? — она больше не смеялась. Она звучала серьезно.

Каждая её часть сомневалась во всем этом. Она тонула в своих мыслях. И я не знал, как её оттуда вытащить.

— Не знаю, должно ли, — ответил я, — мне не с чем сравнить то, что между нами происходит. Знаю только то, что больше всего на свете хочу, чтобы у нас всё получилось.

Она вздохнула. Я слишком надавил на нее?

— Мне необходимо, чтобы ты поговорила со мной. Я не рядом с тобой и не могу видеть твоего лица, ты должна рассказать мне, о чем думаешь.

Я практически мог слышать, как на другом конце телефона крутились мысли в её голове.

— Мои мысли в таком беспорядке. Я не уверена, что у меня есть подходящие слова, — ответила Анна.

— Они и не должны быть в определённом порядке, просто говори. — Иисусе, я был в отчаянии и нуждался в том, чтобы она сказала мне хоть что-то. Я смог бы справиться с чем угодно, знай, что творится в её голове. Я не был уверен, что на самом деле представлял, что значит тревожиться, пока не встретил её. Наверное, все потому, что она владела силой, которая могла ранить меня больше всего — она могла уйти от меня. Я не мог и не хотел контролировать её, я хотел, чтобы она сама выбрала меня.

— Я просто хочу, чтобы ты был здесь.

— Я тоже хотел бы быть рядом с тобой. Или чтобы ты была здесь. Или чтобы мы были где-нибудь вместе. Где угодно.

— Аккуратно, ты превращаешься в романтика.

— Не-а, я просто не выдумываю херни, а говорю, как есть.

— Я знаю, — сказала она.

— Ты знаешь?

— Да. Я чувствую это. То же самое. Я только…

— Что? Ты была в таких отношениях раньше, и тебя уже ранили?

— Господи, нет. Нет. Никогда. Да, я была раньше в отношениях. Но ничего подобного с нашими. Я так думаю. У нас все по-другому, — пока Анна говорила, её голос стал тише, будто она не хотела произносить следующие слова, — я бы никогда не оправилась.