Новый год по новому стилю (СИ)

       О чем это ты только что подумала, Соколова-идиотка?! Он просто снимает костюм, как и ты… На меня даже не глядит, только на чертов узел — несчастного Мороза подвело мое мамское умение завязывать детские шнурки на два узла чтоб уж наверняка. Зато я воспользовалась моментом и скинула шубку на закрытую крышку стульчака. Сорвала с вешалки платье и натянула на себя через голову. Стриптиз он прошляпил! Я платье уже даже одернула!

       — Лиз, мне никак…

       — А мне теперь как? — схватилась я за узел. — Ты б ещё сильнее затянул!

       Я тоже перешла на ты — какое «вы» может быть в двух квадратных метрах туалета?!

       — Не дергайся! — скомандовала я по-мамски громко.

       Ну как так можно?! Теперь и кушак резать?

       — Лиза, только не зубами!

       А он правильно понял, зачем я присела у его ног. Не зубами? А чем, твою мать?! Ногти ломать прикажешь?!

       И совсем скоро я выдернула кушак и, намотав на руку, засунула шарик в карман красного кафтана, уже висевшего на вешалке поверх голубой шубки.

       — Теперь мой черёд. Могу тоже зубами…

       Мороз отвернул меня от себя очень ловко и сжал мне бёдра с такой силой, что я точно не могла б дёрнуться.

       — Не делай этого… — простонала я змеиным шепотом, но он уже был на корточках и в секунде от того, чтобы зажать зубами брелок. — Зубы сломаешь…

       — Об тебя точно! — пробубнил он, переместив обе руки мне за спину, чтобы придержать ткань, но молния бежала вверх по-прежнему с помощью его рта.

       Майка закончилась, а вот молния — нет, и горячие губы Мороза коснулись моих сведенных лопаток — каленым железом. И… Чего он ждёт? Чего прячется у меня за спиной? Боится взглянуть на себя в зеркало? Мне тоже страшно смотреть на ведьму с горящими глазами, но я же смотрю…

       — Красивое платье. Я говорил? — Чёрная голова наконец вылезла из-за моего плеча Я кивнула. — Только молния короткая.

       Его руки больше не держали платье, зато держали меня. Или удерживали от падения… В собственных глазах! Он ведь в прямом смысле лезет мне под юбку. А я, дура, на секунду поверила, что бывший «дедушка» просто хочет помочь с молнией. Неужели я выгляжу настолько доступной?

       Вот офигевшей я точно выгляжу… Я схватилась за волосы, которые держала впереди и швырнула назад, прямо в его довольную рожу. Вербов отступил. На полшага, до самой двери. Случайно нажал на ручку и замок открылся — вместе с дверью. Хорошо, не дал никому по лбу. Хотя было кому…

       По шее побежали мурашки, и я тоже пожалела, что молния не доходит хотя бы до шестого позвонка. На спине горит отпечаток его губ. И, кажется, он виден всем!

       — Лиза, здесь очередь! Пошли в машину…

       Я вышла из туалета в какой-то прострации, машинально подхватив волочащуюся по полу косу. Вербов умудрился взять все детали от всех костюмов в одну охапку. Я даже не взглянула, кто стоял в крохотном коридоре. Всем явно не по делу приспичило в туалет. Боже, что мы с Вербовым несли за закрытой дверью…

       — Лиза, не мёрзни. Садись в машину…

       Да я морозца и не чувствую — сгораю на костре позора! И все же схватилась за дверцу, малость не понимая, что происходит. Куда мы едем и зачем? Зачем?

       А Вербов все не садился за руль. Возился на заднем сиденье, распаковывая аксессуары костюмов по разным пакетам. Наконец натянул на рубашку свитер и сел вперед.

       — Мы уезжаем? — спросила я не своим голосом.

       — Если хочешь. Вообще-то я думал, тебе надо поправить косметику, нет? Тогда может идти… обратно.

       Но почему-то завёл машину и потянулся ко мне. Я вжалась в спинку — оттолкнуть? А надо ли? Может, он поможет мне перевернуть страницу замужества и начать жизнь с чистого листа? Все равно я уволилась…

       Но рука прошла мимо, как комета, опалив мне живот. Сунулась в бардачок и вытянула на свет баллончик с эмблемой Шварцкопфа.

       — Лиз, у тебя есть расческа?

       Я судорожно схватилась за сумочку, отчего-то валяющуюся в ногах.

       — Давай сюда. Вернём твоим волосам блеск и объём. У меня тоже вся голова от парика мокрая. Дети требуют жертв, больших. Особенно чужие дети, верно?

       Это он что, про Любу и белочек сейчас? Тогда пусть идёт лесом… В свой лес! Один! А я что, после облапывания в туалете ещё с ним куда-то еду?

       — Ай!

       Он устроил мне душ. Залил волосы какой-то вонючей дрянью из баллончика! И начал драть расческой прядь за прядью.

       — Лиз, не дергайся! Я умею обращаться с длинными волосами. У Илоны они тоже до попы.

       До попы? Сказал бы хоть до пояса. Ай! Он избил рукой всю крышу, пока тянул мои волосы прядь за прядью. Наконец, сунул мне в руки мою расческу. Вытащил из кармашка двери свою и взялся за собственную шевелюру.

       — Убери обратно в бардачок, пожалуйста! Надо не забыть купить новый. Напомнишь?

       Баллончик снова оказался у меня в руках и теперь я прочла название — сухой шампунь. Что за зверь такой страшный?!

       — Пригнись к печке, макушку подсуши…

       Я чуть не впечатлилась лбом в торпеду! Если нас видно с улицы через лобовое стекло, то можно решить, что он меня хорошо приложил к ней подзатыльником. Да, а еще лучше не смотреть, а стоять под дверью туалета и слушать про узлы и зубы!

       Я скрежетала зубами… Ну как я так вляпалась, ну как?

       — Лиз, минуту на марафет и пойдём. А то господа-товарищи не то подумают.