Новый год по новому стилю (СИ)

— Нет, он за мамой поехал. У нас семейный рождественский ужин. Мне уже плохо, Лия. Вот честно…

— Не проси тебя жалеть, не буду, — рассмеялась подружка. — Ты сама в это… — она сделала паузу. — Варенье влезла. Теперь пляши! Под его дудку!

— Знаешь, он хорошо играет… И не на дудке, а на гитаре. Так что плясать под его музыку — одно удовольствие.

— Вот и говорю — пляши. Пляши от обстоятельств. Динка всегда приедет, только свистни. И янтарную комнату посмотри обязательно. Когда из своего дворца вылезешь.

— Спасибо…

Я снова подошла к зеркалу и снова расчесала волосы, до блеска. Я уже вся блестела. От нервов. Да что же это такое в самом-то деле!

Тамара Ильинична оказалась мне по плечо. Нет, я утрирую, конечно, но смотреть на нее пришлось сверху вниз из-за дурацких туфель, которые я надела, чтобы не выглядеть в тапочках еще большей идиоткой, чем уже была с букетом из оголенных нервов. Гриша очень заботливо забрал у нее пуховик, в рукав которого она судорожно запихивала берет и пуховый платок, нервничая не меньше моего. Мне бы сказать — положите берет на полку — но слова потерялись и руки стали немного влажными, и я судорожно вытирала их о бока перед объятиями, которые получились немного скомканными. Но не в силу нежелания обеих сторон, а потому что мы как-то уж очень надолго застряли в прихожей.

На помощь пришла Люба с кошкой, которая шла только к ней на руки. Вот и тема нашлась — как я справляюсь? А пока никак — Люба даже лоток сама чистила. Мне бы справиться с нервной дрожью — и с рукой Гриши, которой он подпер арку моей спины. Расслабиться не получалось, хоть я и ругала себя на чем свет стоит. Когда сели за стол, я вжалась спиной в стул, ища твердую опору, но Гришина рука уже оказалась на его спинке.

Принимать участие в общем разговоре получалось с трудом. Я все порывалась вернуться за чем-нибудь на кухню, но Гриша всякий раз удерживал меня на стуле и приносил все сам. Все то, чего нам и не нужно было за столом.

Наконец перешли к чаю и к тому, за чем собственно Тамара Ильинична приехала.

— Мы с Гришей долго говорили про вашего дедушку, — сказала вдруг гостья, чуть с запинкой, потому что явно подбирала правильное слово, которым можно было назвать Александра Юрьевича, никого не обидев.

Сейчас можно было говорить открыто, потому что Гриша намеренно увел Любу наверх поиграть. Две женщины за столом могут спокойно выработать план действий, если они заранее обрисованы мужчиной. Так он считал? И так и оказалось.

— Я живу одна и это меня нисколько не напряжет, — добавила мать Ульяны к общему плану, на который у меня не нашлось никаких слов.

Тамара Ильинична собиралась забрать Александра Юрьевича к себе, отдав ему отремонтированную комнату внучки.

— Я понимаю, что он будет против. Старикам тяжело привыкать к новым условиям, но вариантов же у вас нет? Тяжба с квартирой не закончится и добьет его. Ты тоже не можешь ездить навещать его. У тебя работа и дочь. И Гриша. Отправлять к нему сиделку или кухарку — это будет выглядеть так, будто ты хочешь от него отмахнуться.

Я как представила себе чистюлю Александра Юрьевича в квартире с десятью кошками, так и утратила сразу последнюю возможность говорить и соображать. Тут явно кто-то не понимал ситуации: хозяйка кошек или все же Гриша?

— Гриша не хочет, чтобы ты нервничала, — продолжала Тамара Ильинична. — Что будет с квартирой, то и будет. Отдайте ее Кириллу. Выкупите свое спокойствие. И пусть дальше сын с отцом сами решают, что к чему. Ты просто выйди из этого порочного круга и забудь. Я бы и с Любой могла сидеть, но мы живем в разных концах города, но на каникулы я буду брать ее к себе без вопросов. Вопросы тут могут только у Вербовых возникнуть… — добавила она тут же с грустной улыбкой и отвела сонные глаза, которые с трудом держала открытыми.

Гриша и сказал, что она к нам всего на пару часов, потому что встала в четыре утра из-за разницы во времени.

— Лиза, ты не думай, что я это только ради Гриши делаю. Это и мне нужно. Я там, — Тамара Ильинична махнула рукой, но я поняла, что речь идет об Америке, — не нужна. Там муж- американец и… Да Бог с ним… Я даже не понимаю, что Илона говорит. Даже когда она пытается сказать это по-русски. Вы теперь моя единственная семья, и я хочу быть нужной. Просто хочу быть нужной. У деда очень тяжелый характер?

Я пожала плечами — вот никакого понятия не имею!

— Ничего. Мы с Софочкой с ним справимся. Она тоже одна живет. Вот и будем его попеременно воспитывать. С двумя бабами он точно не справится.

Я улыбнулась — когда-то справлялся и с большим количеством, а сейчас в окружении кошек будет помалкивать.

— Я должна с ним поговорить. Это очень неожиданное предложение, и я честно не знаю, как он на него отреагирует.

У меня у самой и давление подскочило, и сердце ходуном заходило.

— Гриша, это сумасшествие! — сказала я, как только Вербов закрыл дверь, проводив мамочку до такси.

Я с трудом назвала его по имени. Он сейчас выглядел, как Вербов, которого я знала три месяца, потому что повел себя как начальник-самодур.