Новый год по новому стилю

       Лежу, смотрю на неё и почти плачу. А плакать нельзя — завалилась в косметике. Испорчу наволочку. Тушь, зараза, только с глаз смывается! Любовь — все, что у меня есть. Родила бы я ее от другого, это была бы не Любовь. У неё нет плохой наследственности. Ее папа не козел, а трус. Наворотил с три короба по юношеской дури! А сейчас, даже если захочет, уже не разгребет той кучи камней, которых сам же в наш огород и накидал.

Глава 3.1 “Кровожадный божок”

       — Лизавета, ты пила коньяк? Одна?

       Меня поймали с поличным. Я не вымыла ночью рюмку — думала с утра замести следы. Кто ж знал, что Александр Юрьевич впервые поднимется раньше меня.

       — Нет, лекарство принимала. Голова жутко болела, — почти не лгала я. Скорее выкручивалась. — Давно не была в гаме и духоте. Отвыкла. Извините, что взяла ваш коньяк, — спохватилась я как-то поздновато, выуживая у него из-под носа рюмочную улику, чтобы вымыть и спрятать: от себя и от греха подальше.

       — Мой коньяк? — усмехнулся Любашкин дедушка. — Ты подарила. Такой дорогущий. Тебе и пить. А мне таблетки.

       Я бросилась к плите варить свёкру кашу. Вернее, всем — ради экономии времени заставила себя полюбить овсянку. Он ест на воде и без сахара. Для себя и дочки добавляю сухофрукты и мёд. А что делать? Когда не можешь изменить неприятную ситуацию, найди в ней что-то положительное или положи сама.

       Возьмём примером нынешнюю прогулку. Вербов, конечно, Вербовым, но к нему прилагается чистый воздух и такси повышенной комфортности. И я уже немного даже рада, что проведу субботу вне дома. О чем громогласно сообщаю деду в халате и моему чаду, выползающему в коридор в пижаме.

       — С каким коллегой? — не ради интереса, а от удивления переспрашивает меня Александр Юрьевич.

       У меня легенды заготовленной нет. Зачем?

       — У кого есть машина. Я в Павловск на транспорте не повезу ребёнка. Соплей, к счастью, нет и не надо. А нам надо рабочие моменты обсудить. В офис мне не попасть. В понедельник мы с Любой на ёлку идём. Так что у нас вот такое вот совещание на пленэре спонтанно вырисовалось.

       Про мое увольнение свёкр пока не знает. Не надо портить человеку настроение перед праздником, да и нервы у него ну совсем не железные. Меньше знает, лучше спит, а хороший сон — залог здоровья. И моего тоже. Мои нервы сгорают один за другим стараниями его сыночка. Это я Ангела родила! И даже не любопытного. Скажешь про ёлку — Любаша кивнёт. Скажешь про белок — тоже. Про дядю Гришу раньше времени, конечно, говорить не стоит.

       — На обед есть суп. Разогреете. Котлеты с капустой в отдельном контейнере…

       — Лизавета, я не маленький… — не строго, а больше шутливо повысил голос свёкр.

       Маленькая я — господи ж ты боже мой, как страшно! Точно на свидание бегу! Хорошо, что я действительно черноока и черноброва — можно одной помадой обойтись и не наводить свёкра на опасные мысли. Ну и Вербова заодно. На планерки я являлась всегда с минимумом макияжа. А тут белого пуховика для дурости хватит.

       — Ты б лучше куртку надела! — привалился к стене коридора свёкр.

       — У меня попа мёрзнет, — не стала я юлить со словами. Наличие ребёнка в доме дает карт-бланш на расширение словарного запаса всякими там уменьшительно-ласкательными суффиксами и словечками.

       — Не поздно будете?

       Это уже вопрос, который требует серьезный ответ.

       — У нас же дневной сон!

       Это я сказала Вербову, когда мы договаривались о времени. Он ещё мягко намекнул, что пока мы едем из Павловска к кошкам, Люба прекрасно выспится в машине.

       — А вообще не знаю… — И я действительно не знала. — Может, нам вечером кошек покажут. Я позвоню. Ну, мы гулять!

       — Не до ночи только!

       Это была шутка, но я с трудом сумела на неё улыбнуться и подтолкнула ребёнка к двери. Не капризничает — да это не ребёнок, а подарок небес. Только мне, а не Вербову.

       Он встречал нас у машины. В наброшенной на плечи толстой куртке. Синей. Темно. Под цвет глаз. И был без шапки. Наверное, только что вылез из машины. Я шла медленно, а Люба быстро. Слишком — на площадку так не скачет! А мне бы ещё лишнюю секунду взять на размышление над тем, что сделать и что сказать. Нет, именно сделать… Протянуть руку? Крепкое мужское рукопожатие. Но я не мужик. И даже не деловой партнёр.

       — Ну, будем знакомиться…

       Для меня даже «привет» пожалели. Сразу присел подле Любы и протянул руку.

       — Гриша.

       И схватил ребёнка за руку. Даже потряс. Сколько серьёзности! А я с серьезным видом раскланивалась с соседкой. Краснея. Да, ребёнку дядя в разы интереснее его машины, а тут наоборот — машина на первом плане. И почему мне становится стыдно за чужие мысли?

       — Твой новый, что ли? — бросила соседка, хотя могла бы промолчать.

       Новый? Будто я кавалеров как перчатки меняю! Меня после развода никто и никогда ни с кем не видел. Что за наезд? Или это сделано нарочно, чтобы испортить мне малину? Дебильная человеческая зависть?

       Сработало — Вербов на мгновение вскинул на нас глаза, но, к счастью, ничего не ответил соседке, а, к несчастью, что-нибудь про меня да подумал… Черт, ну кто за хлебом субботним утром ходит?!

       — А я тебя знаю, — Люба быстро переключила внимание Вербова на себя.