Новый год с его братом (СИ)

— На что засмотрелась? — Ведёт носом от ключиц до кончиков ушей. — Или на кого? — Протяжно проговаривает. Меня тут же бросает в дрожь. Неужели почувствовал… или увидел?

Алекс! — Внутри вырывается крик.

Я смещаю свой фокус и направляю свой взгляд в окно, в то место, где он стоял. И выдыхаю, когда никого не обнаруживаю.

Значит, он его не видел, — прикрываю веки. Надо привести себя в чувство, иначе Андрею и видеть ничего не надо будет. Я сама себя сдам с потрохами, трясясь как заяц. Всё-таки Алекс прав, я глупая трусливая зайка.

Я разворачиваюсь и выпутываюсь из оков Андрея. Обещая, быстро принять душ и быть готовой. Никаких коньков, лыж и других спортивных инвентарей. Обойдёмся сегодня обычной пешей прогулкой.

Шмыгаю в ванну, обдаю себя холодной водой и быстро, сохраняя эффект заторможенности, мчу обратно в комнату.

* * *

Время идёт, а мы всё ходим за ручку с Андреем и наворачиваем круги вокруг базы делая лишь короткие паузы, останавливаясь в кофейне, чтобы выпить горячий шоколад и согреться.

За год наших отношений это наше первое общение, длившиеся больше, чем два часа.

Необычно видеть, как на улице от утреннего света уже ничего не остаётся и на смену его приходят вечерние сумерки, а рядышком по-прежнему идёт Андрей: никуда не спешит, не смотрит на часы, делится тем, чем никогда не делился. Ведь говорить со мной о работе для него это большущий шаг. Раньше он отвечал, как занятой человек: кратко и по делу. А сегодня он поделился со мной своими планами и о будущем проекте, который будет запускаться через полгода. До этого дня я и слова о нём не слышала, а теперь знаю и бюджет проекта, и этапы его в деталях, и даже названия подрядных организаций мне известны. Андрея будто подменили, и, кажись, в лучшую сторону. Потому что я почувствовала свою значимость для него. Схожее с тем чувством, когда вас будто год не замечали, а затем неожиданно для вас обратились к вам по имени.

Я целый день, глядя на Андрея, хожу с открытом ртом. То ли от восторга, то ли от шока он не до конца закрывается, сама ещё не разобралась. Но то, что сейчас происходит мне нравится, куда больше, чем пребывать в состоянии невесомости и не ощущать под ногами твёрдую поверхность.

Постепенно вчерашний день и дни до него тонут в омуте памяти, стремясь ко дну. И чёткость картинки исчезает, всё будто в тумане: мне всего-навсего показалось и это лишь мои ложные воспоминания.

— Может пойдём домой? Я проголодалась, — нехотя, признаюсь. Живот уже от голода сводит, а мысли о седьмом стакане горячего шоколада вызывает рвотный рефлекс. Гуляла бы и гуляла, но идти с протестом на свой собственный организм не рискну. Вряд ли я отделаюсь только урчанием желудка.

— Может в ресторане посидим? — Выдаёт заманчивое предложение, от которого, наверное, стоит отказаться.

— Твоя мама обидится. Эта женщина даже на новогодних каникулах у плиты ночует. Будет не красиво, к тому же, вареники со сметаной нас ещё с утра ждут. Может всё же домой? — В просьбе опускаю бровки чуть пониже и умоляюще складываю ладошки вместе.

— То есть говоришь, на ужин вареники со сметаной? –

— Ага.

— Хорошо, твоя взяла. Вареники, так вареники.

Доходим до домика, а нас уже у порога встречают.

— Ну и где вы были? — Руки в бока. Мать вся наготове. — Мы уже без вас поужинали, гости только что ушли.

— Вареники остались? — Оставляя мамин вопрос и претензии без ответа, Андрей входит в дом, снимает ботинки и принимает мою куртку, чтобы повесить на крючок.

— Остались. — В голосе по-прежнему слышен укор в наш адрес, хотя и с материнской мягкостью. — Сейчас свежие сварю, проходите в гостиную греться.

— Спасибо, — отвечаю я за нас обоих, чувствуя, как настроение Андрея меняется.

— Всё в порядке? — Дождавшись, когда Нина Степановна уйдёт, задаю вопрос.

— Да, — целует меня в лоб и проходит вперёд в комнату.

А я всё вожусь с ботинками. Намудрила здесь. Ещё хоть раз я возьму обувь на шнурках, ей богу, можно умотаться с этими узлами.

Немного повозившись, я всё-таки с ними справляюсь. Даже победный возглас хотелось издать. Вот настолько обрадовалась, что в тяжелейшей схватке одержала победу.

Выпрямляюсь и в ту же секунду взглядом врезаюсь в того, кто стоит в метре от меня.

— Привет, не болят? — Опускает взгляд на мои ноги, которые неуклюже сменяют друг друга.

— Привет, нет, — спешу обойти его стороной, но только я равняюсь с ним, как меня не отпускают.

— Нервничаешь со мной? — Его шёпот поспевает за мной.

— Что? — Делаю ещё один шаг и оборачиваюсь к нему, словно принимаю вызов, только это совсем не так. Просто наивно полагаю, что ослышалась.

— Ты наврала мне. Сказала, что ноги не болят, а они же болят, — не спрашивает, а утверждает.

Болят, так болят. Какая разница? Что это ему даст?

Не желая вступать в спор, совершаю поворот на сто восемьдесят градусов и марширую в гостиную.

— Смешная ты. Люди не меняются, запомни.

— О чём ты? — Теперь вызов сработал, и я его приняла, а он его на первом же гудке отклонил.

— Умная, сама поймёшь, когда нарадуешься, — и захлопывает передо мной дверь, снова пробудив во мне бурю негодования.