Новый год с летальным исходом

— Да собственно и не было разногласий. Вы, наверное, знаете анекдот, в котором девушка говорит, что её идеальные отношения с женихом портит только одно маленькое недоразумение — она хочет венчаться в белом платье, а он вообще жениться не желает. Примерно так и у нас. Его частое отсутствие в силу разных причин на работе руководителю никогда не нравилось, а вместо того чтобы оправдываться, на вполне справедливое замечание Иван Викторович заявил, что в конце концов у него слабое здоровье и его дети тоже требуют постоянных забот, и со своей стороны он готов проявить понимание. Он согласен и на понижение в должности и на уменьшение оклада. Но, Владлен Платонович решил, что экономист должен совсем уйти. Директор вызвал его и предложил написать заявление на увольнение по собственному желанию. А тот заявил, что не собирается писать никаких заявлений. Да! Именно так и сказал! Представляете, вышел из кабинета, остановился передо мной и таким противным фальцетом заявил: «Если директор так хочет пусть попробует меня уволить. А сам я не уйду! Я думаю, что не самый плохой специалист и нужен предприятию».

— Иван Викторович присутствовал на празднике?

— Нет, конечно. Как он мог быть на празднике, если его вообще нет.

— То есть?

— Он же в отпуске. Уже больше двух недель. Сдал своих кошек на время отпуска в приют и уехал в кошачье турне.

— Первый раз слышу о таком турне.

— Потому что вы нормальный человек. А этот нашел себе компанию, таких же не очень адекватных любителей, и уехал. Сначала в Москву, затем Питер, потом Калининград и еще куда-то я не помню. Турне по кошачьим музеям. Зимой билеты дешевле. И жену с детьми с собой поволок. Учебный год в разгаре, а дети кошечек смотрят. Вот это воспитание!

— Понятно. Думаете, еще у кого-нибудь было желание причинить неприятности вашему директору? — снова следователь не дал ей развить тему.

— Возможно, у Германа. Вы бы слышали, какой скандал был в кабинете директора в пятницу! Директор сказал Герману, что он не справляется со своей работой, что он не способен реализоваться на своем рабочем месте, что он не растет как личность. Вы представляете, какой это удар по самолюбию? Вы же понимаете?

— А Герман это кто? И что он ответил?

— Герман это наш компьютерщик. Я не помню, как его должность точно по штатному расписанию называется — можно уточнить в отделе кадров. Он устанавливает программы, ликвидирует сбои в работе техники, ремонтирует компьютеры и принтеры иногда сам, а иногда отвозит в мастерскую. И ответил он очень неуважительно. Нельзя ни таким тоном, ни такими словами отвечать директору. Если Владлен Платонович делает замечание — надо исправляться, а не спорить с руководителем такого ранга. Да он директору и в подметки не годится. Вообще не умеет разговаривать! Я никогда не возражаю Владлену Платоновичу. И сына своего научила уважению.

— Он тоже не возражает Владлену Платоновичу? — с легкой иронией спросил следователь.

— Он живет в Петербурге. Мой сын идеально воспитан. Он умен и его начальство это замечает и ценит.

— Так что ваш Герман ответил директору?

— Герман не мой — фыркнула Алевтина Петровна — а ответил он, что требования Владлена Платоновича выходят за рамки его обязанностей и противоречат профессиональной этике, и если он, Герман, не справляется со своей работой — пусть директор увольняет его по соответствующей статье трудового кодекса. А критерии его самореализации и личностного роста — понятия теоретические и слишком субъективные, чтобы Владлен Платонович мог использовать их для определения качества исполнения должностных обязанностей. И много еще в таком же духе. Видите, у него даже словарный запас какого-то робота, а не живого человека. И вообще повел себя прямо как Иван Викторович.

— А какие именно требования, Герман посчитал выходящими за рамки его должностных обязанностей? — прервал Алевтину Петровну следователь.

— Этого я не могу Вам сказать. Я не слышала. Между приемной и кабинетом директора двойная дверь, и я могу слышать только то, что говорится повышенным тоном. А Владлен Платонович никогда не позволяет, не позволял себе говорить на повышенных тонах.

Ожидающим своей очереди крайне неловко было выслушивать откровения секретарши. Гладко выбритое, абсолютно белое лицо Германа покрылось алыми рваными пятнами. Эсмеральда сидела на стуле, с неестественно ровной спиной поджав губы так, что казалось никакая сила, никогда не заставит её открыть рот. Татьяна Михайловна напротив, подалась к двери и слушала откровения Алевтины Петровны с выражением крайнего изумления на лице. Эмма встала и решительно закрыла дверь, лишив нас возможности дослушать до конца предположения секретарши. Впрочем, следователю они тоже видимо достаточно надоели, потому что буквально через пять минут Алевтина Петровна гордо прошествовала мимо нас и ушла, ни с кем не простившись.

Затем в кабинет к следователю вошла Татьяна Михайловна. Она пробыла там совсем недолго. За ней зашла Эмма. А Татьяна Михайловна удовлетворила наше любопытство пояснением, что ничего такого следователь у неё не спрашивал.