Новый год в стиле хюгге

– Ну ничего, я взрослый мальчик, сам могу добраться. Зато сюрприз получилось сделать.

Я опускаю взгляд. Сюрприз так сюрприз. Что он теперь обо мне будет думать?

Саня тянется через меня, выключает воду и достает из ванны ведро.

– Куда нести?

– В спальню, поставь на пол возле комода.

Мне действительно надо успокоиться. Отчего я такая взъерошенная?

– Я вино принес, – говорит Саня, расправляя букет, сидя на корточках. – Отметим мой приезд?

Он принес не только вино – белое, пино гриджио, но и американский мармелад из гуавы. Саня отрезает кусочек и угощает меня – мои руки заняты бокалами. По ощущениям во рту – что-то липкое, по вкусу – ананас с клубникой и чем-то неопределимым.

Достаю из холодильника брынзу и виноград, и мы принимаемся накрывать на стол. Протираю бокалы – и краем глаза замечаю на спинке стула розовый фартук с рюшами, который надевал Кир. Во мне на мгновение рождается странное чувство, что-то вроде легкой тревоги: будто Саня сейчас посмотрит на фартук и все поймет. Хотя Сане ни до моих душевных терзаний, ни до фартука дела нет, и я счастлива, что все именно так.

Я мою виноград, Саня режет брынзу.

– Так какие у тебя новости? – снова спрашиваю я.

– Да никаких… За эту неделю, что мы с тобой не общались, я занимался только документами и сборами – вот и все новости… Такой ширины ломтики – нормально?

– В самый раз! Ну а девушка у тебя появилась?

– Какая девушка… Не до этого. Вот получу магистра, тогда да. Женюсь и заберу жену в Америку.

– А что, в Америке достойной нет? – подтруниваю я над ним.

– Таких, как здесь, точно нет, – отвечает он серьезным тоном, будто и не расслышал шутки в моем вопросе.

Поглядываю на Саню время от времени. Америка его изменила, он стал говорить охотнее, смелее, но где-то внутри, наверное, еще не перенастроился, и щеки мгновенно реагируют на такие темы легким румянцем. Как это мило! А улыбка у него осталась прежняя, будто блуждающая.

– А у тебя какие новости? Они точно есть. – Саня чуть ведет ножом в сторону, мол, по твоей квартире будто тайфун пронесся. – Ты же всегда была помешана на порядке. Помню, твоя мама рассказывала, что ты еще в садике колготки на стульчике складывала ровно, как по линейке. А тут, после двадцати лет знакомства, стала нормальным человеком. – Он бросает на меня ясный, лучистый взгляд.

– Ой, – я закатываю глаза, – не спрашивай. Просто короткая черная полоса в моей жизни, скоро пройдет.

– А что с твоей рукой?

– Тоже… не спрашивай.

Саня молчит, но его взгляд красноречивее слов.

– Я пыталась выбить рукой стекло мужского туалета… Говорю же, не спрашивай.

– Ладно.

– Но ты угадал, новость есть. Наконец у меня появился шанс получить должность консультанта.

– Ну ничего себе! – Саня отрывается от нарезания брынзы. Вижу по нему – он действительно за меня рад. Если бы не запачканные руки, наверняка обнял бы.

– И вот мне до этой должности остался последний шаг – поменять имидж тестовому клиенту.

– Так для тебя это проще простого. Ты же суперспец! Ты из любой обезьяны сделаешь человека.

Улыбаюсь. Очень смешно, что он произнес именно эти слова.

– Все так. Только ты никогда не догадаешься, кого назначили моим тестовым клиентом. Кира! Егеря, помнишь такого?

Саня вдруг дергается и попадает ножом по большому пальцу.

– Твою мать!

Я застываю. Впервые слышу от Сани такое мощное восклицание.

– Прости… Вырвалось, – сухо произносит он. – Ножи очень острые – что обычно хорошо, только если они не попадают по пальцу.

Я бегу в ванную за аптечкой. Саня приходит следом, подставляет палец под ледяную воду. Кровищи море, аж не по себе становится. Тут пластырем не отделаешься. Бинтую ему рану, что очень непросто сделать, когда у самой большой палец торчком.

– И как тебе твой новый клиент? – спрашивает Саня.

– Да хуже некуда, – честно отвечаю я. – Ходячая катастрофа. Смерч, который всех, кто рядом, втягивает в свою разрушительную воронку. Да и тех, кто подальше, тоже. Вот ты, например, порезался ножом, который он наточил.

Бинт выскальзывает у меня из рук. Я чертыхаюсь, поднимаю его и пытаюсь скрутить.

– Кир был у тебя в квартире?

– Пришлось понаблюдать за ним ночь, чтоб коньки не отбросил. Говорю же – смерч.

– Значит, не изменился.

– Ну… – Я задумываюсь. – Иногда – очень редко – мне кажется, что он стал другим. Не знаю, как это описать… Осторожнее, внимательнее.

– Не обманывайся. Не изменился.

– Почему ты так считаешь?

Я спохватываюсь и продолжаю бинтовать палец, тщательно следя за процессом – лишь бы не смотреть Сане в глаза.

– Он ездил в ваш охотничий домик с другой женщиной, какой-то блондинкой.

Едва ощутимый угол в груди – и все, проходит. Непонятно только, почему я вообще реагирую на такие новости.

– Я и не просила шесть лет хранить мне верность.

– Он приезжал туда с ней на прошлой неделе, во вторник.

Я замираю. Вот теперь больно. Во вторник мы виделись с Киром утром, когда он завалился ко мне в офис. Я тогда сказала, что мне нужен от него выходной. А еще, что мне все равно, изменял он или нет. Именно в тот день.

Но мы с ним не пара. У нас нет друг перед другом обязательств.

– Откуда ты знаешь? – тихо спрашиваю я.