Новый горизонт

Закончив с инструкциями, Кита поспешила удалиться, сказав, что заберёт нас через двенадцать часов, после чего устроит экскурсию по посёлку и даже кое с кем познакомит. Не знаю почему, но у меня пробежала мысль о том, что познакомит она нас ни с кем иным, как с тем драконом, который вчера спас меня и Финника от верной смерти при падении с обрыва. Уж очень нежные взгляды Кита бросала в его сторону, когда он привёл нас к главе. Ну да это не моё дело, сейчас есть проблемы и поважнее.

Нам с Ли выдали несколько листов бумаги, на которых мы должны были записать местным языком основную суть изученных за сегодня текстов. Никогда не думала, что однажды стану переводить с китайского, однако чего только порою в жизни не происходит. Да и в какой-то степени ведь не я буду переводить, а система сделает за меня всю работу. Вот только, по правде сказать, я так и не смогла понять, на какой именно язык мы должны переводить эти тексты. Без сомнений это именно тот язык, которым мы в повседневной жизни общались, однако только сейчас я задумалась о том, что это за язык. Я не помнила, какой это за язык, я просто знала его и всё. Были у меня догадки по этому поводу, и в какой-то степени система их подтверждала, говоря о том, что знания языка добавляются к стартовым параметрам игрока во избежание конфликтов и непредвиденных разногласий. Похоже, это всё-таки был какой-то универсальный язык будущего или что-то вроде.

Осмотревшись вокруг ещё раз, я поняла: незачем переживать насчёт того, что нас «пустят полетать», как только мы закончим, ведь закончим мы ещё очень и очень нескоро. Однако отсюда возникал вопрос. Зачем какому-то невероятно продвинутому игроку (если это всё-таки игрок), сумевшему стать чуть ли не богом, записывать свои открытия, мысли, достижения (или что он там записывал?) в манускрипты? Чтобы передать кому-то свои знания? Однако если он хотел передать знания драконам, то почему писал на китайском, если же людям, почему оставлял в месте, до которого настолько тяжело добраться? Да и вообще, написать такое количество свитков — просто уйма времени! Ему что, заняться нечем было? Надеюсь, сами тексты слегка прояснят этот момент.

Первым делом я проверила комнату своим взором истины, дабы точно знать, что нас с подругой здесь не подслушивают. Затем взяла ближайший ко мне свиток и повернулась к Ли, лицо которой сейчас было, мягко говоря, немного обеспокоенным.

— Всё в порядке? — Спросила я у подруги. Финник, который до этого крутился возле меня, тоже поспешил её подбодрить.

— Странно всё это, — задумчиво заметила девушка и потянулась к следующему свитку. Она лишь мельком пробежала по нему взглядом. — Я ещё тогда в гроте подумала, что это странно, но всё-таки решила, что просто могла себя накручивать…

— Ли, не томи уже, скажи, что не так.

— Это действительно китайский, однако байхуа. — Зачем-то Ли выделила последнее слово, вот только я всё равно не поняла, что именно она имела в виду. — Сейчас объясню. В китайском есть две системы записи: вэньянь и байхуа. Первая — древняя и классическая, а вторая появилась намного позже и использовалась куда реже, в большинстве своём лишь простолюдинами. До середины двадцатого века практически все литературные, научные, исторические и другие работы писались именно вэньянем, исключениями были лишь произведения «низких» жанров и тому подобного. Однако все официальные документы, пресса, исследования — именно вэньянь.

— Значит, тебя удивило то, что кто-то написал всё это на «языке простолюдинов»? — Переспросила я, наблюдая за Ли.

— Именно, — продолжила девушка. — В пятидесятых годах двадцатого века, при реформе китайского языка, вэньянь признали слишком сложной системой записи, которая создавала между высшими чинами и обычным народом чересчур большую пропасть. Вот тогда-то всё изменилось, официальной системой записи была признана байхуа, и со временем почти все на неё перешли.

— Но, возможно, местным богом, если это всё-таки был игрок, стал именно человек из простого народа, которому байхуа был ближе — разве это так уж и невозможно?

— Нельзя, конечно, полностью вычёркивать эту возможность, однако каков шанс того, что человек без хорошей подготовки в том мире смог аж настолько круто освоиться в этом, чтобы стать для кого-то богом? Я бы, по правде сказать, не дала на это и одного процента.

— Значит, местным богом был кто-то из двадцатого века? Однако… Он ведь существовал тысячи и тысячи лет назад. Если бы последнее заселение людьми было настолько давним, то местные расы о нём бы уже и не помнили, разве нет? — Посмотрела я на Ли с вопросом в глазах.