Новый град

Здание Психологического института имело форму гигантских размеров человеческой головы, возвышавшейся над шеей, которая была окружена широкой и совершенно ровной площадью. Мостовая сделана из бетона и разрисована линиями в виде пучков, в разных направлениях, а иногда пересекающихся между собой. Местами видны ярко раскрашенные клеткообразные узоры. Вообще же, вся площадь имела вид препарата мозговой субстанции, рассматриваемой под микроскопом. Подбородок головы представлял широкую лестницу и на расстоянии имел вид большой старомодной русской бороды. Зубы были не что иное, как ряд белых колонн. Верхняя губа и усы изображали широкий навес. Крепкий нос посредине лица скрывал множество ванных комнат и клозетов и служил приемником для всяческих отбросов, которые отводились посредством водосточных труб вдоль усов и бороды в подземную канализацию. По обеим сторонам носа виднелись два балкона, стены которых были сделаны из толстого стекла и изогнуты наружу в форме двух полушарий: это были глаза. Над ними возвышался величественный лоб. Шевелюра с пробором в середине составляла крышу всего здания и благодаря чередованию прозрачного стекла с серым бетоном, устилавшим крышу, она имела вид седой головы. Позади головы, у затылка, начиналась высокая глухая стена, огибающая обширную площадь, на которой стояло несколько небольших домов, — это были помещения для людей, обнаруживших неправильность или замеченных в неправильности, которые жили здесь, ожидая своей очереди, чтобы быть представленными для рассмотрения и обсуждения их дела перед Высшей психологической комиссией. Наиболее выдающиеся по своим дарованиям члены Комиссии, достигшие известного возраста, как и старейшие члены, которые уже освободились от своей семьи, проживали также в самом здании института. Однако их квартиры по своему устройству и убранству ничем не отличались от квартир в Секции кварталов.

Димитрий Иванович, который недавно окончил пятилетний курс психо-неврологических наук, был обязан ежедневно являться на занятия Психологического института и присутствовать при клиническом разборе всех новых случаев неправильных, которые по распоряжению административных властей поручались отдельным психологам или группе психологов для предварительного изучения и подготовки материала. Разработанные психологами случаи представлялись в клинику, т. е. в Высшую психологическую комиссию, которая всесторонне дискуссировала все установленные факты и предложенные мнения и затем на основании закона выносила решение, которое было окончательным и бесповоротным. Димитрий Иванович, минув множество аллей и лестниц, ему уже хорошо известных, очутился перед узкой и невысокой железной дверью; достав из кармана ключ, свидетельствовавший об его привилегии психолога, он открыл им дверь и вошел в амфитеатр, где и происходили заседания Высшей психологической комиссии. Он занял отведенное для него место и, по истечении пяти минут, все обязанные к нынешнему заседанию психологи успели войти и разместиться по своим местам.

Председателем заседания был известный своей ученостью и выдающимся умом доктор психологии, философии и медицины, профессор Алексей Никифорович Краснолобов. Это был мужчина лет пятидесяти пяти, крепкого телосложения, ростом шесть футов без двух дюймов. Его большая голова и умные, проницательные глаза свидетельствовали о всестороннем и глубоком уме. Как у всех психологов, его борода и усы были бриты. Он открыл заседание, пригласив доктора Воронова представить свой случай. Доктор Воронов встал и дал знак представителю администрации ввести в зал неправильного человека. Через минуту вошел человек средних лет, крепкого физического развития и обыкновенного шестифутового роста. Он носил кругло-постриженную бородку. Сопровождавший неправильного человека представитель власти, происходивший из той же группы кварталов, был одинаковых с ним лет, имел бороду того же фасона и во всей остальной своей внешности был совершенно с ним сличен. Сопровождающий мог бы сказать: «Я представитель администрации и мне поручено следить за этим неправильным человеком». Сопровождаемый мог бы сказать: «Я неправильный человек и нахожусь под надзором этого представителя администрации».

Опытные глаза психологов уже после беглого осмотра пациента открыли целый ряд недочетов в самой его внешности и получили впечатление, что перед ними стоит серьезный больной с неблагоприятным прогнозом. Доктор Воронов стал читать свой доклад: