Новый град

На общих основаниях Правильности, территория Лабиринта отведена для исключительного пользования чернорабочих; они здесь предоставлены самим себе; от них требуется, взамен выдаваемых им средств к существованию, только простая, неквалифицированная, природная рабочая сила. Однако, требование труда лишено каких бы то ни было внешних форм; житель Лабиринта сам знает, что ему необходимо принести на фабрику свою живую рабочую силу, которая может реализоваться только на фабрике, а не на улице или в доме. Отдав, таким образом, свою рабочую силу, он получает трудовой знак, который выменивается в определенном месте и в определенное время на необходимые для его существования предметы потребления. Единственное другое применение его природных сил вне фабрики, дающее продукты для поддержания жизни, это грабеж и насилие; по к этому средству прибегает только небольшое меньшинство населения, которое и потребляет находящийся постоянно в Лабиринте излишек продуктов.

Промежуточники, руководящие работами на фабриках и работающие на складах, равно как и те немногие владыки, в руках которых находится высший и непосредственный надзор над всеми работами Лабиринта, прибывают в эту часть района в подземных железных дорогах и останавливаются на станциях, расположенных под зданиями фабрик и складов, где они отправляют свои административные и трудовые функции. Внутри этих зданий происходит вся их деятельность, и они никогда не выходят за двери этих зданий.

Фабрики и склады рассматриваются, как экстерриториальные учреждения, принадлежащие Промежуточной полосе, куда рабочие, жители Лабиринта, допускаются только на время, когда идет процесс труда, чтобы дать, таким образом, возможность жителям реализовать живую рабочую силу, без чего они, лишенные продуктов первой необходимости, погибли бы от голодной смерти по прошествии одной недели, когда бы иссякли все запасы. В очень редких случаях бывает необходимо промежуточникам переступать границы Промежуточной полосы и войти в Лабиринт; напр., в тех случаях, когда следует делать поправки в жилых помещениях или когда признается необходимым прибавить новые этажи к домам. Тем не менее, не проходит и дня, вернее, ночи, чтобы в Лабиринт не приходили, в переодетом виде, промежуточники со специальными назначениями. Во мраке ночи, одетые, как жители Лабиринта, промежуточники, зная в совершенстве язык и нравы чернорабочих, прибывают в Лабиринт через таинственные входы и вскоре на улицах смешиваются с толпой. Они сюда приходят по делам общеполицейским: они распространяют в населении ложные слухи, цель которых может быть только временного характера, вызванная обстоятельствами момента, или общего социологического свойства, как напр., поддержать в населении известные привычки, мысли, ориентации или поддержать и развивать нем восприимчивость к слухам и т. д.; они здесь выслеживают нужных им лиц; они знакомятся с настроением масс рабочих. Часто сюда приходят и владыки, обыкновенно в сопровождении двух промежуточников, из которых один знает в лицо своего владыку, а другой в эту тайну не посвящен. Редкий из владык или владычиц не посетил хоть раз в жизни Лабиринта. Это опасное для владыки предприятие, но необходимое для полноты воспитания и для знания своего района. Но чаще всего ходят сюда владыки одни и те же, имеющие здесь специальный интерес. Наблюдение социологических и психологических феноменов привлекает сюда многих ученых владык; иногда чисто административные дела, как напр., проверка донесений промежуточников, делает необходимым прибытие в Лабиринт владыки.

Излюбленным поводом для посещения Лабиринта владыками, во все времена, было желание поискать в массе простонародья красивую молодежь, которая могла бы потом служить целям полового разврата и оргиям жестокости. Понравившиеся владыке какое-либо красивое молодое лицо и свежее тело немедленно отмечалось сопровождающим его промежуточником, и на следующий день это лицо, незаметно для всех, исчезало из пределов Лабиринта. Украденные таким образом лица — жители Лабиринта — пропадали бесследно и безвозвратно; они никогда не возвращались в свои дома. Такие случаи всегда вызывали бурю гнева среди ближайших родственников похищенного лица и панику во всем квартале. Начинались разговоры и споры, которые неизменно заканчивались дракой между ними же, принимавшей по временам жестокий характер и стоившей нескольких человеческих жизней.