Новый клан

Громовая палка двуногого взревела, и Камень почувствовал проблеск надежды. Но иглозубые, ничуть не смутившись, двинулись дальше. Они понятия не имели, что такое громовая палка... а если бы и поняли, им было бы все равно. Их мыслесветы и в лучшие времена были минимальны; теперь они не были наполнены ничем, кроме ярости и голода.

* * *

- Что за черт?! - Зак Кемпер резко выпрямился на своем сиденье, когда прозвучал сигнал. Он дернул запястьем и постучал по лицевой стороне своего унилинка.

- Что? - натянуто спросил Мак.

- Это Корделия.

- Что не так?

- Она не говорит. На самом деле... - Зак постучал снова, и его лицо напряглось. - Это ее автопредупреждение о падении, Мак.

- Черт.

Братья посмотрели друг на друга. Правила тети Данетт были непреклонны. Никто никогда не отправлялся в лес в одиночку, не активировав функцию оповещения о падении на своем унилинке. Младшие члены ее семьи могли бы иногда...

Они закатили глаза из-за предосторожности, но на самом деле им не хотелось спорить. Падения были одним из самых распространенных несчастных случаев, которые могли настигнуть кого-то в буше, и при силе тяжести Сфинкса 1,35 g такой "несчастный случай" часто означал переломы костей - иногда даже множественные - для людей, которые не были генетически улучшены для миров с высокой гравитацией. Таким образом, если унилинк обнаружил падение, а его владелец не нажал на запрос "Ты в порядке?" в течение десяти секунд, он автоматически передаст сигнал самонаведения.

- Где? - потребовал Мак.

- Не понятно... - Он прервался

- Где? - потребовал Мак.

- Не вижу... - Он замолчал, когда на его навигационном дисплее вспыхнул значок. - Нашел! Звони тете Данетт и скажи ей, что мы этим занимаемся!

* * *

Кровь запачкала шерсть Барнаби в дюжине мест, но он был ротвейлером. Не просто ротвейлером - ротвейлером Мейердала, чья жизнь была в опасности. Он был намного сильнее, намного выносливее любого земного ротвейлера, но все же он обладал каждой каплей бесстрашной натуры своих предков, и он не обращал внимания на свои собственные раны, кружась вокруг Корделии, отгоняя псевдоласок, которые пытались забраться на ее ботинки и жесткую, не рвущуюся ткань. ее брюк.

Они двигались слишком быстро, были слишком неуловимы, чтобы она могла прицелиться в них своей винтовкой, поэтому вместо этого она использовала ее как дубинку, рыдая от ужаса, но отказываясь стрелять. Она била одну псевдоласку за другой, пытаясь удержать их подальше от Барнаби, но на месте каждой, кого она била дубинкой, всегда появлялось еще две.

* * *

Камень зарычал от ярости, почувствовав под собой мыслесвет.

Ужас двуногого нахлынул на него подобно приливу, но, несмотря на весь его страх, именно фокус этого мыслесвета схватил Камень за горло. Он распознал в этом отчаяние. Он познал то же самое отчаяние, когда Золотоглазая погрузилась в свой последний сон в его объятиях. Он сам чувствовал это, когда страстно желал никогда не просыпаться и не обнаруживать, что она ушла. Но в двухраундовом поединке капитуляции не было. Он будет сражаться с иглозубыми до тех пор, пока не перестанет сражаться, и не только за себя. Камень ощутил ее отчаянную решимость защитить громкоголосого так же, как он ощутил кроваво-красную, яростную решимость того защитить двуногого.

Они были мыслеслепы. Ни один из них не мог ощутить вкус другого, знать, что другой скорее умрет, чем оставит их. И это не имело значения. Не для них. Они будут сражаться и умрут вместе, так же верно, как любой из народа будет сражаться и умрет вместе.

И когда он осознал это, он осознал и кое-что еще.

Он не мог позволить им сражаться и умереть в одиночку. Он слишком хорошо знал, что это значит.

* * *

Даже сквозь яростный вой Барнаби и свою собственную панику Корделия услышала другой звук. Это было похоже на разрыв холста. Она никогда не слышала этого раньше, но какой-то уголок ее мозга понял, что это должно было быть, и ей захотелось закричать. Отвергнуть то, что, как она знала, должно было произойти.

Древесный кот последовал за своим боевым кличем вниз с частокольного дерева.

Он попал ей в плечо, но только скользящим ударом, карамбольным выстрелом, который приземлил его идеально сбалансированным на всех шести конечностях прямо у ее ног.

А затем он взорвался в действии.

* * *

Камень понятия не имел, поймет ли громкоголосый, что он не просто еще один иглозубый, но у него не было выбора, кроме как воспользоваться своим шансом. Он бросился в безумный водоворот иглозубых вокруг ног двуногого, нанося удары острыми как бритва когтями и клыками, такими же острыми, как у любого иглозубого.

* * *

Корделия ударила дубинкой еще одну псевдоласку, судорожно всхлипывая. Существа прорвали ее брюки в нескольких местах, и она чувствовала, как кровь стекает по ногам, но ее раны были ничем по сравнению с ранами Барнаби. Ротвейлер теперь был весь в крови, и яростно дерущийся древесный кот тоже был окровавлен.