Новый король

Она не будет искать нового платья, она отправится вершить Божий Суд, так, без одежды. Это Святая Война, ниспосланная самим Господом – долой одежды! Словно Ева в первый день мира, она предстанет перед адептами Зла, перед этими мерзкими сарацинами и исполнит волю Господню. И с удовольствием она сделает это. Это не только воля Господа, это и месть за древние Джихады и за те, что окончились за пару лет до её рождения разгромом сарацин на границах Франции.

Её длань, карать будет их, и нет спасенья никому…

Вода падала всё медленнее и медленнее, мир вокруг становился темнее, исчезало небо, гасло солнце – но она ничего не видела. Закрыв глаза, Кальяри подняла руки навстречу потоку воды.

Подняла руки и застыла, словно изваяние.

Вода падает с маленького водопада, собирается в маленькое озерцо, а потом течёт вниз, по широкому, но довольно мелкому ручью – ему бы чуть больше воды и ручей стал бы полноценной, пусть и крошечной, рекой. Но не сложилось, так крошечным ручьём это дело и осталось.

Над озерцом, в стороне от водопада, над красной от человеческой крови водой, в воздухе стоит голая девушка. Она закрыла глаза и подставила лицо воде, застывшей вокруг неё в серебристых потоках, застывшей на её теле крупными каплями, застывшей струями у её ног. Словно объёмный кадр какого-то кино, висит она в воздухе в потоках застывшей воды.

На краю озера, стоят две девушки, в дорогой, не по сезону тёплой одежде. Обе смотрят на девушку. Одна, с серебристыми волосами, прекрасна лицом, но холодна её красота. Вторая, чуть ниже ростом, стройная, смуглая девушка, с чёрными глазами.

-Что ж, тебе удалось. – Говорит среброволосая.

-Это было не сложно. Я магистр, всё-таки. – Гордо и надменно отвечает девушка с чёрными глазами. – Вивьен, я не могу отвлечься, нужно поддерживать заклинание, чтобы это чудовище не выбралось на волю. Будь так любезна, сообщи моим друзьям, пусть поднимаются сюда. Теперь она не опасна, а я не хочу рисковать. Несколько магов, лучше справятся с транспортировкой.

-Конечно, я сообщу. – Она повернулась спиной, сделал шаг, но остановилась. – Вам удалось что-то узнать о нашем Короле?

-Увы. – Девушка развела руками, не отводя взгляда от застывшей в воздухе фигуры. – Его ищут, но он словно под землю провалился. Кстати, мы попросили гномов поискать и там.

-И что?

-Я же говорю – ничего. И трон Вампиров в Нортумесе на своём месте. Колдуны в замешательстве, как впрочем, и все остальные. Если бы трон Вампиров не остался на месте, я бы сказала, что ваш король мёртв. Но трон стоит. Мы не знаем что происходит.

-Мы тоже…, - Вивьен повернула голову, её взгляд замер на, в общем-то, красивом лице низкорослой девушки, что теперь, заключена в ловушке и даже не знает о том. – Что станет с ней?

-Это решать не нам. Её судьбу решать будет Нортумес.

Вивьен кивнула и двинулась прочь. Странные чувства терзали её – с одной стороны, Кальяри слишком опасна, неуправляема. Её нужно уничтожить.

А с другой – вампиров осталось слишком мало…, и король, который, по слухам, может выступать как Создатель, создавая новых вампиров, этот король исчез. Собственно и сам этот король и весь его клан…, Вивьен ускорилась и словно дуновение ветра, пронеслась по лесу.

-Моя бы воля, я бы отправила её на тот свет прямо сейчас. – Проговорила волшебница, делая пассы руками – часть капель воды скатилась по груди девушки - заклинание слабеет. Волшебница старательно подновляла его, прилагая максимум усилий и не делая ошибок, пока её спутники не пришли на помощь и не сменили её. Иначе никак – этот вампир слишком опасен. Одна ошибка и все умрут. А этого допускать нельзя принципиально. Одно дело гибель нескольких сотен людей, совсем другое, гибель тех, кто представлен в Нортумесе и сознаёт истинное положение дел в мире.

Гибель представителей одних рас, от рук представителей рас других, может привести к войнам, к тем страшным, кровавым войнам, какие остановились с появлением Нортумеса. Уже много сотен лет разногласия решаются советом Королей Нортумеса, а не на поле боя.

И лучше, что бы так оно и оставалось впредь.

28.

Гвен заперлась в маленькой комнатке на втором этаже и тихонько плакала. Ей было очень больно. Она не была ранена, не заболела, эта боль терзала её душу…