Новый круг Лавкрафта

«Чтобы зря не тратить пленку, я ее остановлю и включу обратно, если что-то вдруг начнет происходить. Черт, как странно-то… ничего, абсолютно ничего. Вообще ничего не происходит».

В динамике щелкнуло — двадцать пять лет тому назад дед остановил пленку. Затем послышался новый щелчок — он ее включил, правда, непонятно, через какое время:

«Прошло тридцать минут. Ничего необычного не происходит. Цикады верещат, как сумасшедшие, — ну, это слышно, — но, кроме этого, все как обычно. Мы, конечно, немного разочарованы, но, с другой стороны, это хорошо. Может, оно и к лучшему — что ничего не произошло. Я так думаю, что нечего добрым христианам заигрывать с силами, о которых только Господь знает всю правду. Конечно, не вся моя родня вела себя, как ангелы и праведники, хе-хе (тут дед отчетливо захихикал).

Все же знают, что Эсберри гнали лучший виски за пределами округа Франклин… но я так думаю, что в глазах Господа это малый грех по сравнению с этим самым заигрыванием с неведомыми силами».

Я нахмурился. Вот чего, должно быть, так стыдился отец — того, что Эсберри, оказывается, гнали подпольный виски. Вот оно, темное прошлое семьи, о котором мне не хотели рассказывать. Отец мой был человеком порядочным и гордым и, наверное, не мог избавиться от чувства вины за то, что вел свое происхождение от людей, не блиставших добродетелью. Он покинул отчий дом в глуши и сделал успешную карьеру в городе, и, конечно, простецкие замашки и темные делишки его родных стали для него бельмом в глазу.

И теперь я сидел и думал, не скрывали ли от меня других семейных тайн… гораздо более страшных… например, связанных с оккультными увлечениями моих предков. Впрочем, возможно, музыка Мориса Занна была случайным увлечением. А что, если мои прародители владели тайным, нездешним знанием с тех пор, как переехали сюда из Старого Света?

Я всегда считал себя человеком разумным и хорошо образованным, осторожным и предусмотрительным. И все же интуиция подсказывала мне, что здесь что-то нечисто, и будила в темных уголках души первобытные страхи. Инстинкты взяли верх над рассудком, и я не знал, что и думать. Мне стало очень не по себе. Лесная глушь, которую по приезде я нашел такой привлекательной и милой, сейчас казалась мне полной страшных тайн и вовсе не располагающей к себе.

Из динамика снова послышались щелчки — дед включил магнитофон:

«Прошло сорок пять минут. По-прежнему ничего. Мы тут с ребятами немного перевели дух и уже не так напуганы. Джон пошел в дом сварить всем кофе. Кофе нам сейчас всем понадобится. Ну и хорошо, что ничего не произошло. Может, мы чего-то не то сделали, а может, Господь воспретил, и оно не случилось. В общем, если и дальше ничего не произойдет, мы все отойдем ко сну со спокойной душой. А потом забуду все, что здесь произошло. Отложу эту книгу на самую дальнюю полку и никогда более к ней не притронусь. Не надо было вообще брать ее у отца, вот чего».

Ах вот оно что. Оказывается, книга сохранялась в нашей семье задолго до того, как ее заполучил дед. Интересно получается…

«Так что если сегодня ночью ничего такого не случится, я больше ничего записывать не буду. Устал я. И все остальные — тоже устали, если честно. Тяжелая нам досталась работенка. Так что, ладно, чего уж, пора закругляться… эээ… ну, если, конечно, ничего такого потом не случится. В общем… все, отключаюсь».