Новый круг Лавкрафта

Мерзкое Порождение бездны потребовало платы голосом, выдающим крайние мучения, кое Оно испытывало, и приняло орихалковый флакон и, подхватив его одним из алых Когтей, поднесло его к морде и засопело, изучая Содержимое флакона. А затем Оно, к нашему невыразимому Ужасу, взвыло, разразилось пронзительным хохотом и отбросило от себя флакон. А потом, к нашему ужасу, подхватило Учителя своим отвратительно ледяным когтем и набросилось на него, и разорвало его плоть, не переставая оглашать Ночь своим ужасным хохотом. Долго несчастный Яктуб вскрикивал и бился в Когтях, а затем затих и бессильно повис, подобно черному и увядшему листу, а хохочущее Существо рвало его зубами, пока не исторгло из тела Душу Яктуба и не поглотило ее Некоторым Образом, исполнившим мои сны кошмарами на двадцать лет вперед.

Мы закричали и бросились вон из проклятой тьмы Хадота, в коей Алое Существо завывало и отвратительно поглощало жертву. И даже звезды содрогнулись, и все мы покинули жуткое место, все — кроме подлого и мерзкого ибн Газула, несчастного сластолюбца, растратившего золото Учителя в погоне за удовольствиями плоти во время путешествия в Вавилон и заменившего драгоценный ихор презренным вином… Его мы больше не видели, но я и по сей день содрогаюсь от неназываемого ужаса от одной мысли о том, чтобы призвать из Бездны Великих Князей — ибо мне слишком памятна ужасная судьба и гибель волшебника Яктуба.

Лин Картер РЫБОЛОВЫ ИЗ НИОТКУДА

Рассказ Харлоу Слоуна

Мэйхью действительно нашел Черный Камень под теми руинами в Зимбабве — в конце концов, именно ради этого он долгие годы так тяжко трудился. Длинный путь юного студента Мискатоника начался двадцать лет назад, когда он впервые услышал о «Рыболовах из Ниоткуда», упоминаемых в неопубликованных дневниках экспедиции путешественника Слоуэнвайта. Этими странными и будоражащими воображение словами племена галлас в Уганде называли легендарную, таинственную расу, некогда правившую в Центральной Уганде в незапамятные времена, еще до появления первых млекопитающих.

Не на шутку заинтересовавшись местным преданием, Мэйхью с нарастающим любопытством читал в записках Слоуэнвайта о невообразимо древних каменных руинах, которые местные племена из страха предпочитали обходить стороной, и о ныне окруженных джунглями мегалитах, про которые говорили, что те «старше, чем род людской», а также о развалинах некоего города, о котором знахари опасливо шептали — мол, это покинутая сторожевая застава существ, «упавших со звездным ветром во времена, когда мир был еще юным».

Думаю, исследователю или ученому всегда затруднительно объяснить, что же именно подтолкнуло его к дальнейшей работе в выбранном направлении. Однако Мэйхью часто повторял, что его внимание привлекли те самые туземные предания в записках Слауэнвайта, датируемых 1932 годом. Он обнаружил отрывочные сведения о таинственной африканской расе в старинных книгах: в имеющей ныне сомнительную репутацию «Unaussprechlichen Kulten»[7] фон Юнзта, знаменитой «Книге Эйбона», в весьма ненадежной работе Достманна «На руинах исчезнувших империй», De Vermis Mysteriis фламандского мага и чернокнижника Людвига Принна, а также в жутковатом «Писании Понапе», которое Абнер Езекиэль Хоуг обнаружил на островах Тихого океана. Исследовательский пыл завел Мэйхью настолько далеко, что тот даже осмелился заглянуть в кошмарный «Некрономикон» арабского демонолога Абдула Альхазреда.

Согласно рассказанному Альхазредом, Рыболовы были служителями и любимцами демона Голгорота, которого в древности почитали на Бал-Саготе — месте, некоторыми сомнительными авторитетами провозглашенном единственным участком суши, не ушедшим под воду во время гибели мифической Атлантиды. На Бал-Саготе его почитали как «бога тьмы», а также как «птичьего бога», причем в соответствующем образе, писал знаменитый араб. Большая часть исследователей с негодованием отвергала эти сведения как легендарные и потому не имеющие отношения к исторической действительности, однако Мэйхью удалось обнаружить по крайней мере одно независимое свидетельство правдивости хотя бы части рассказанного в «Некрономиконе»: норвежские викинги в эпоху первых Крестовых походов высаживались на Бал-Саготе и описали кое-что из увиденного, в том числе и странные культы, в своих сагах.