Новый курс или кривая дорожка? Как экономическая политика Ф. Рузвельта продлила Великую депрессию

Четвертый миф. Рузвельт был замечательным руководителем и моральным лидером. Шлезингер, как и все историки, признает, что Рузвельт «допускал ошибки и в экономике, и в политике», но все равно был великим президентом. «Рузвельт обладал превосходными лидерскими качествами, великолепной способностью отбирать энергичных подчиненных и управлять ими, огромным мастерством общественного просветителя и колоссальной способностью поднимать дух республики и мобилизовать национальную энергию». По мнению Морисона, «Рузвельт вновь утвердил президентское лидерство, позиции которого были подорваны тремя его предшественниками, и способствовал росту федеральной власти, который затормозился со времен Первой мировой войны». Лехтенберг заключает, что «если тестом на хорошего администратора является не выверенная организационная структура, а творчество, то Рузвельта необходимо увековечить не просто как хорошего администратора, но и как изобретательного новатора». Более того, «Франклин Рузвельт воссоздал современный институт президентства. Он занял эту должность, которая за предыдущие 12 лет во многом утратила свою престижность и влиятельность, и придал ей… значимость…» Моральное лидерство важно, и Лехтенберг пишет, что «по сути он [Рузвельт] был моралистом, который хотел добиться нравственных изменений и научить нацию принципам правления». «Президентство, – сказал однажды сам Рузвельт, – это не просто административная должность… Это преимущественно место нравственного лидерства»[24].

Эти четыре элемента легенды о Рузвельте дали сильный кумулятивный эффект, так что историки регулярно называют Рузвельта одним из трех лучших президентов в истории США. А согласно самому последнему опросу Шлезингера (1996 г.), величайшими президентами за всю историю США американцы называют Рузвельта и Линкольна. Рузвельт и его Новый курс стали американскими идолами. Как пишет Конлин, «с того момента, когда Ф.Д.Р. произнес свою звонкую инаугурационную речь, – тучи над Вашингтоном расступились в нужный момент, и показалось мартовское солнце, и всем стало очевидно, что он прирожденный лидер». Еще до смерти Рузвельта Конлин отмечал: «…историки считали его величайшим руководителем… Ни одно последующее поколение судей не понизило его в звании». Лехтенберг заключает: «Немногие будут отрицать, что Франклин Делано Рузвельт продолжает задавать стандарт, по которому оценивали и, возможно, будут оценивать каждого его преемника»[25].

Конечно, историки часто бывают занудами, и все, кто занимался Рузвельтом и его президентством, выражают недовольство. Интересно, что большинство жалоб сводится к тому, что Рузвельт должен был сделать больше, чем он сделал, а не меньше. «Когда Рузвельт пришел к власти, кругом царила такая разруха, – утверждает Лехтенберг, – что даже беспрецедентных мер Нового курса не хватало, чтобы восполнить ущерб». Таким образом, по мнению Лехтенберга и других, Новый курс был лишь «первой половиной революции», которая должна была пойти дальше. Некоторые историки говорят, что во время рецессии 1937 г. Рузвельт должен был сделать дефицитное финансирование государственных расходов более масштабным; другие критикуют его за то, что он недостаточно решительно отстаивал гражданские права; третьи указывают на злоупотребления или коррупцию в некоторых программах; есть и такие, кто считает, что он должен был сделать больше для перераспределения богатства. Большинство историков заключают, что Новый курс был консервативной революцией, которая помогла спасти капитализм и сохранить существующий порядок. Некоторые историки, писавшие о Новом курсе в 1980-х, 1990-х и 2000-х годах – и получившие общее расплывчатое название «школа ограничений», – утверждают, что Новый курс действительно инициировал много необходимых перемен, но Рузвельт при этом располагал ограниченной свободой действий, а следовательно, провел столько реформ, сколько позволили обстоятельства[26].

Эта недавняя критика Рузвельта и Нового курса слегка видоизменяет, но не подрывает легенду о Рузвельте. Названные четыре пункта защиты остаются нетронутыми и обычно обнаруживаются в большинстве исторических работ о Новом курсе и фактически во всех сегодняшних учебниках по истории Америки.