Новый либертарный манифест

И вот здесь ключевым вопросом становится государственный контроль за образованием и средствами массовой информации, либо напрямую, либо через право собственности на них представителей правящего класса. Поначалу традиционное духовенство выполняло функцию освящения короля и аристократии, окружения таинством отношений между угнетёнными и угнетаемыми, и индуцирования чувства вины у тех, кто не повиновался и сопротивлялся. Отделение церкви от государства переложило это бремя на новый интеллектуальный класс (тот, который русские назвали интеллигенцией). Некоторые интеллектуалы, рассматривающие истину как величайшую ценность (подобно ранним инакомыслящим теологам и духовным лицам), проводят работу по разъяснению, а не по мистификации, но их отвергают, гневно осуждают и не допускают к контролируемому государством заработку. Таким образом возникают явления диссидентства и ревизионизма, а вместе с ними рождаются настроения антиинтеллектуализма среди народных масс, которые догадываются или или имеют некоторое понимание относительно функции придворных интеллектуалов.

Кстати заметьте, каким нападкам и репрессиям в государствах любого типа подвергаются интеллектуалы-анархисты, как подавляются те, что выступают за свержение нынешнего правящего класса даже только для того, чтобы заменить его другим. Тех, кто предлагает изменения, которые устранят одних иждивенцев государства и заменят их другими, часто восхваляют извлекающие выгоду представители высших кругов и атакуют те, кто потенциально пострадает.

Общей чертой почти всех закоренелых участников чёрного рынка является их чувство вины. Они стремяться «срубить бабла» и вернуться в «приличное общество». Контрабандисты и проститутки – все надеются рано или поздно на возвращение в общество, даже после того, как у них уже образовалось собственное маргинальное «сообщество» взаимной поддержки. Однако существовали и исключения: сообщества религиозных раскольников восемнадцатого века, политические утопические коммуны девятнадцатого и, совсем недавно, контркультура хиппи и «новые левые». То, что было у них – это твёрдое убеждение в том, что их сообщество стояло на более высокой ступени развития по сравнению с остальным обществом. Реакция страха, которую они вызывали в остальном обществе, была страхом того, что они могли быть правы.

Все эти примеры самодостаточных сообществ оказались несостоятельными по одной подавляющей причине: пренебрежение законами экономики. Никакие тесные социальные связи, как бы прекрасны они не были, не смогут оказаться сильнее основного клея общества – разделения труда. Антирыночная коммуна отрицает единственный выполнимый закон – закон природы. Основная организационная структура общества (уровнем выше семьи) – это не коммуна (род, племя или государство), а агора. Независимо от того, как много людей желает, чтобы коммунизм работал, и посвящает себя ему, он обречён на провал. Большими усилиями они могут сдерживать агоризм бесконечно, но когда они его отпустят, «поток» или «невидимая рука», «волна истории» или «стимул к получению прибыли», «занятие тем, что естественно» или «стихийность» неизбежно приведут общество ближе к чистой агоре.

Почему налицо такое сопротивление тому, что в конечном итоге приведёт к счастью? Психологи имеют дело с этим вопросом с тех пор, как начали заниматься своей наукой, до сих пор находящейся в зародышевом состоянии. Мы можем дать по крайней мере два общих ответа, когда дело касается социоэкономических вопросов: принятие антипринципов (то есть, тех конуепций, которые кажутся принципами, но на самом деле противоречат естественным законам) и противодействие привилегированных групп.

Теперь мы можем ясно видеть, что необходимо для создания либертарного общества. С одной стороны нам нужно обучение либертарных активистов и поднятие самосознания контрэкономистов до либертарного понимания и взаимной поддержки. «Мы правы, мы лучше, мы ведём нравственный и последовательный образ жизни, и мы строим лучшее общество с преимуществами для нас самих и для других», – могли бы читать как мантру наши контрэкономические «группы аутотренинга».

Обратите внимание, что либертарные активисты, которые сами не принимают участия в контрэкономике, вряд ли будут убедительны. «Либертарные» политические кандидаты подрывают своими делами всё (ценное), о чём говорят. Некоторые кандидаты даже занимают должности в налоговых управлениях и оборонных департаментах!

С другой стороны, мы должны защищать себя против привилегированных групп или, по крайней мере, уменьшить притеснение с их стороны настолько, на сколько это возможно. Если мы воздержимся от реформистской деятельности как от контрпродуктивной, как мы добьёмся этого результата?

Один из способов – привлечь больше и больше людей в контрэкономику и уменьшить добычу государства. Но одного уклонения не достаточно. Как мы будем защищать себя и даже контратаковать?