Новый Макиавелли

Политические консультанты десятилетиями наблюдают этот процесс. Бернард Донохью, служивший советником у Гарольда Уилсона и Джима Каллагана, приводит душераздирающие сцены: чиновники с Даунинг-стрит, 10 не позволяют получившим назначение политикам пользоваться писчей бумагой с логотипом Даунинг-стрит, 10, а читать конфиденциальные записки разрешают лишь стоя за столом личного секретаря. Однажды Маргарет Тэтчер попыталась взять на должность главы администрации бизнесмена Дэвида Вольфсона (это было в 1979 году), так чиновники загнали его в комнатенку на чердаке. Бедняга почти не видел госпожу премьер-министра, ведь секретарь Кабинета очень умело уводил ее от главы администрации. Дэвид Вольфсон выдержал в этой должности всего несколько месяцев и уволился.

В главе XVIII своего знаменитого трактата Макиавелли советует новоявленному государю быть готовым «переменить направление, если события примут другой оборот или в другую сторону задует ветер фортуны». Что ж, справедливо, ведь ожидании новоявленных премьеров от должности обычно не оправдываются, а если и оправдываются, премьеры склонны возмущаться ужасным, по их мнению, положением вещей. Впрочем, политическим лидерам необходим план, если они хотят что-то изменить, а не понести урон от чужих интриг. Мы с Дэвидом Милибандом подсуетились загодя распланировать первые сто дней правления лейбористов и согласовать ключевые меры для внесения в Королевскую речь. У нас имелся ответ Робину Батлеру — собственные инструкции на первые дни.

Эти инструкции стоили нам немало сил — мы начали работать над ними еще за полгода до выборов. Политики — народ суеверный; они боятся искушать судьбу довыборным изложением планов своих свершений в случае прихода к власти. И на то есть уважительная причина: незачем электорату думать, будто политик еще его, электората, мнение не узнал, а уже «гоп» говорит. Мики Кантор, крупный политик-демократ, во время президентских выборов 1992 года составил для Билла Клинтона план транзитного периода, однако Клинтон на план даже не взглянул, а когда стал президентом, вовсе его выбросил. Тони Блэр в смысле суеверий — не исключение. Победа на выборах была его идеей-фикс, так что мы с Дэвидом разрабатывали план вдвоем. В течение шести месяцев, предшествовавших выборам, я встречался с Робином Батлером и обсуждал с ним, не имея на то санкций, какие пункты следует включить в правительственную программу. Робин об отсутствии санкций догадался и потребовал встречи с Тони Блэром у него дома, в Ислингтоне. Встреча состоялась 23 апреля, ровно за неделю до выборов. Робин предложил Тони опросный лист, но Тони листом не заинтересовался и в расплывчатой форме сообщил Робину, что согласен по всем пунктам. Робин затем вручил ему папку с правительственными инструкциями, однако у Тони не нашлось тогда времени прочесть их.

В числе идей, которые мы не могли обнародовать заранее, была следующая: сделать Банк Англии независимым в вопросах процентных ставок. Первым идея посетила Тони Блэра, еще когда он был спикером от оппозиции по финансовым вопросам. Вероятно, его вдохновило выступление Роя Дженкинса в дебатах в Палате общин в 80-х годах. Тони убедил Гордона Брауна в пользе этой реформы, и оба решили непременно провести ее, как только придут к власти. Тони, однако, выступал за обнародование идеи в ходе предвыборной кампании, а Гордон хотел сохранить ее в тайне вплоть до дня, следующего за победой лейбористов. Госчиновникам мы не могли ничего сообщить из боязни утечки информации.

Робин Батлер хотел, чтобы переход от правления консерваторов к правлению лейбористов совершился под его контролем, и устроил все в лучшем виде; однако его очень беспокоило, какую роль в правительстве будем играть мы с Алистером Кэмпбеллом. Батлер не сомневался в моем стремлении стать личным секретарем премьера, в то время как эта должность дается только госчиновникам высшего эшелона. На самом же деле у меня этого и в мыслях не было. Я хотел просто получить назначение и стать членом Парламента от лейбористов. Робина же преследовал призрак моего родного брата Чарльза, который целых восемь лет был личным секретарем Маргарет Тэтчер по делам внешней политики. Мой брат и Робин давным-давно знакомы, ибо сам Робин работал у Тэтчер личным секретарем, а затем секретарем Кабинета на Даунинг-стрит, 10. Когда у Чарльза истек обычный на Даунинг-стрит двухлетний срок службы, Робин попытался выжить его и заменить новым советником по внешним делам, но Тэтчер и слышать об этом не желала. Время шло, систематические попытки соблазнить Чарльза прелестями должности посла или просто изгнать с Даунинг-стрит проваливались одна за другой, поскольку Чарльз обрастал связями и в конце концов стал очень влиятельной персоной. И вот, извольте радоваться: на Даунинг-стрит, 10 появился еще один Пауэлл. Видимо, мы с братом снились Робину в страшных снах.