"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ)

Не менее колоритные спектакли устраивались на государственном уровне. Если император не прислушивался к его словам, то на заседании парламента объявлялось, что «достоинство Думы оскорблено». Если же царь соглашался с мнением Родзянко, то громогласно объявлялось о его личной победе и авторитете.

С началом войны предполагалось, что о политике будет забыто, а думские сессии будут посвящены сугубо практическим вопросам войны и бюджета. Однако такое положение дел не устраивало Родзянко, и он делал все, чтобы оставаться в центре общественного внимания. Он часто посещал действующую армию и одним из первых поднял тему измены в высшем руководстве страны.

Весь период войны Родзянко различными способами выдвигал требования об отставке действующего премьера и о даровании Думе права самой формировать новое правительство «пользующегося доверием общества». Так на сессии Государственной думы в ноябре 1916 года правительство, назначенное императором, подверглось резким нападкам, и нагнеталась истерия в обществе по поводу «глупости или измены» власти.

К концу 1916 года положение на фронтах внушало здоровый оптимизм. Снарядный и патронный голод в целом были преодолены. Армия доукомплектовывалась и готовилась к решающему наступлению весной 1917 года, которое, как многие полагали, должно было положить конец войне и принести России победу.

Однако пока военные оркестры разучивали марш «Торжественный вход в Константинополь», в столице происходили события, которые должны были в ближайшие месяцы потрясти Россию.

Никакие уступки власти уже не удовлетворяли думских лидеров, желавших безраздельной и ничем не ограниченной власти. Всякий орган власти, всякий министр подвергался травле и самым безумным обвинениям. Со страниц думской и оппозиционной прессы эти настроения проникали в массы, проникали в войска на фронте. Результатом чего стало тревожное настроение в армии. Под давлением Государственной думы министры менялись с такой скоростью, что это явление получило название «министерской чехарды».

К 1917 году Родзянко стал одним из самых публичных политиков. Без его участия не обходилось ни одно крупное событие, мероприятие или торжество. И ни одна манифестация. Как вспоминала его супруга: «Он положительно один для борьбы со всеми темными силами, и все напуганные обыватели, начиная с великих князей, обращаются к нему за советами или с вопросом: когда будет революция?»

В столичных салонах царило убеждение, что во главе заговора стояли Родзянко и британский посол Бьюкенен, и что сам переворот будет осуществлен офицерами лейб-гвардии по примеру государственных переворотов прошлого.

И если вопрос о насильственной смене власти уже созрел во многих умах, то методы переворота еще не были определены всеми участниками заговора. Точнее, центров заговоров было несколько.

Начальник Петроградского охранного отделения генерал Глобачев докладывал 6 января 1917 г.: «Первую из этих групп составляют руководящие “дельцы” парламентского прогрессивного блока, возглавляемые перешедшим в оппозицию и упорно стремящимся “к премьерству” председателем Государственной думы, камергером Родзянко… Во главе второй группы, действующей пока законспирированно и стремящейся во что бы то ни стало выхватить будущую добычу из рук представителей думской оппозиции, стоят не менее жаждущие власти А. И. Гучков, князь Львов, С. Н. Третьяков, А И. Коновалов, М. М. Федоров и некоторые другие», и что эта вторая группа, «скрывая до поры до времени свои истинные замыслы, самым усердным образом идет навстречу первой».

В начале января 1917 года на квартире председателя русского парламента собрались заговорщики. Военных представлял генерал Крымов, который от имени генералов требовал от Государственной думы осуществить переворот, который поддержит армия. В качестве примера решимости армии был процитирован генерал Брусилов, который заявил: «Если придется выбирать между царем и Россией – я пойду за Россией».

Однако Родзянко мыслил себе переворот исключительно как военный, в то время как сам он рассчитывал извлечь из него максимальную выгоду, ничем особо не рискуя. Будучи осторожным политиком, он до самого конца рассчитывал оставаться в стороне от возможных проблем со стороны царя: «Я никогда не пойду на переворот… я присягал… прошу вас об этом в моем доме не говорить… Если армия может добиться отречения, пусть она это делает через своих начальников, а я до последней минуты буду действовать убеждением, а не насилием».

Но и военные не хотели таскать из огня каштаны для Родзянко.

Следует отметить, что если генеральский заговор в основном ограничивался желанием сместить конкретного царя и, возможно, установить конституционную монархию, то желанием Родзянко было увеличить вес Государственной думы (и свой, соответственно) до максимума, то есть упразднить монархию и установить в России парламентскую республику.