"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ)

– Нет. Простите, ваше императорское высочество, но оно адресовано лично государю, и вскрыть письмо может лишь он. Поймите меня правильно, но у меня приказ.

Слушая сбивчивый рассказ штабс-капитана, я размышлял об этом деле. В моей голове крутились и отбраковывались варианты, идеи, вопросы, предположения и прочие умопостроения. Что мы имеем в сухом остатке? Вот какой-то пакет, по словам Мостовского, написанный генералом Калединым для Николая. Какие выводы можно сделать из этих исходных данных? В принципе, какие угодно, но что-то подсказывает, что вряд ли здесь имеет место розыгрыш или какая-то глупая шутка, все-таки речь идет о письме к самодержцу, да еще и в такое нервное время. Конечно, нельзя исключать того, что штабс-капитан вовсе, может, и не штабс-капитан, а какой-нибудь переодетый революционер или военный заговорщик. Но прямого доступа к телу царя сейчас вроде не предусматривается, а значит, ни выстрелить, ни кинуть бомбу в царя-батюшку у них не выйдет. Покушение через письмо? Как-то сложно все слишком. Ну что они могут в письме отправить? Споры сибирской язвы? Или какой-нибудь яд, типа того же яда клана Медичи, который был так красочно описан Александром Дюма? Да ну, бред. Опять-таки – все слишком сложно. В нынешнее время (о, какой я молодец, уже освоился с мыслью, что февраль 1917-го – время «нынешнее», ставим в уме смайлик), так вот, в нынешнее время вряд ли серьезные люди прибегали бы к столь сложным и экстравагантным попыткам, с учетом того, что столица уже охвачена революцией, да и в самом Могилеве заговор военных.

Кстати, помнится мне из истории, что генерал от кавалерии Каледин до самого конца оставался верен царю и к Февральской революции отнесся крайне отрицательно, за что и был спешно снят с должности командующего 8-й армией и нового назначения от Временного правительства так и не получил. Да и читал я кое-где о том, что были данные о том, что Каледин узнал о заговоре и даже пытался как-то предупредить Николая Второго. Но насколько эта информация достоверна, сказать я не мог.

Во всяком случае, сейчас рядом со мной сидит офицер, который утверждает, что он якобы послан к царю именно от Каледина и именно с каким-то письмом, которое нужно вручить в августейшие руки непременно до отъезда императора в его последний царский вояж. Могу ли я опереться на эту информацию и сделать вывод о том, что в письме именно то самое предупреждение о заговоре? И да, и нет. Однозначно правильнее было бы письмо это вскрыть и прочитать, но Мостовский выступает решительно против, ссылаясь на приказ. Хотя я могу вскрыть письмо и позже, когда штабс-капитана рядом уже не будет.

Да и, кроме того, что мне в его письме? О заговоре я знаю не хуже Каледина, а может, и лучше его в сто раз. Говорить с «братом» я собираюсь именно о заговоре и о необходимости отложить поездку. Аргументов у меня всяко побольше, чем у Каледина, так чего же я раздумываю?

– Где письмо?

Штабс-капитан все еще не мог решиться отдать свой секретный груз.

– Дайте мне слово, что письмо откроет лично государь император.

Я секунду колебался, но все же решился. Если все будет нормально, то письмо это так и останется у меня в кармане, так что нужно брать его и не морочить себе голову с этим вопросом, а то и Николай уедет, пока я тут рассиживаюсь в «антанабилях энтих», как сказал один из солдат охраны.

– Даю слово.

Мостовский достал пакет. Разорвал его и вытащил из него еще один. Я взял в руки запечатанное письмо. Действительно, адресовано «Государю императору Николаю Александровичу в собственные руки». Везли его издалека, судя по внешнему виду, хотя это ровным счетом ни о чем не говорит.

Тут в окно машины постучали. Я выглянул. Это оказался приданный мне штабс-капитан.

– Ваше императорское высочество, прибыл курьер от генерала Лукомского. Вам пакет.

Киваю. Беру. Вот теперь еще одно письмо у меня. Но это хотя бы адресовано мне. Вскрываю.

«Ваше Императорское Высочество! Сообщаю Вам, что наш милостивый Государь Император изволил выехать к поезду. Отправка состоится в самое ближайшее время. Если Вы намерены встретиться с Его Императорским Величеством сегодня, то вам следует поторопиться. Желаю здоровья Вашему Императорскому Высочеству и полного успеха в той помощи, которую Вы хотите оказать Государству Российскому. Генерал Лукомский».

Вот блин! Так действительно ушмыгнет царь-батюшка из-под самого носа, и буду я бегать по платформе и кричать матерно так, что слышно будет лет через сто. Поехали, поехали! Император ждать не будет даже собственного брата!

– Хорошо, я беру письмо и постараюсь его передать государю. А сейчас прошу простить, я вынужден с вами расстаться. Всего доброго!

Через минуту наша колонна из грузовика, легкового автомобиля и кавалерийского конвоя двигалась по ночным улицам Могилева навстречу судьбе.

Петроград.

28 февраля (13 марта) 1917 года

Родзянко сел на председательское место и обвел взглядом напряженные лица присутствующих. Мастерски выдержав театральную паузу, он произнес лишь два слова:

– Я согласен.