Новый Мир ( № 1 2006)

Однако характерно, что цветная — “объективная” — часть фильма фактиче­ски дублирует по содержанию черно-белую. В финале наш режиссер приходит на рынок, чтобы показать свой сценарий профессору, но того уже нет, а торговка семечками сообщает, что накануне убили юного вора, гибель которого герой описал в последней новелле. И после разговора о том, что во всем виновата война и русские солдаты, вторгшиеся в Абхазию, герой (как и профессор) отдает торговке листы своего неопубликованного сценария — кулечки крутить. Художественная дистанция между жалостливым надрывом сочиненных новелл и объективным видением ситуации — исчезает, и общий смысл фильма по сути становится равен смыслу вошедших в него историй: “Бедные мы, бедные! Что же с нами сделала жизнь, война и ужасные русские!” По сути, “Прогулка в Карабах” и “Тбилиси, Тбилиси” не опро­вергают, а дополняют друг друга, и оборотной стороной национального нарциссизма оказывается щемящая жалость к себе, несчастным.

Не стоит думать, однако, что жалость к себе свойственна лишь грузинам. Проигравшими в войне, жертвами исторической несправедливости ощущают себя и многие русские, что с лобовой, картонной, плакатной прямолинейностью зафиксировал фильм “Замыслил я побег”, снятый М. Ибрагимбековым по книге Ю. Полякова: мол, жили в “совке” и были неплохо устроены, а теперь вынуждены машины “новых русских” стеречь, и рулят нами жулики и прохиндеи, продавшие страну в девяносто первом…

Советское прошлое, как бы к нему ни относиться — с презрением, с ностальгией или с концептуальным, эстетическим любопытством, — по-прежнему подпитывает постсоветский кинематограф энергией. Тот же “Путеводитель” не был бы и вполовину так занимателен, если бы не кадры пафосной хроники, где запечатлена цветущая столица советской Украины, прослаивающие дерганые, странные, полулюбительские съемки современного города. И эзотерические, “суперавторские” упражнения отца некрореализма Евгения Юфита, фильм которого “Прямохождение” представляла на конкурсе РФ, были бы невозможны без доведенной до абсурда мифологии Великого эксперимента, радикально преобразующего природу человека и общества. В последнем фильме Юфита речь идет о найденных на старой даче документах, свидетельствующих об опытах по скрещиванию обезьяны с человеком, а в современной части картины странные существа, возникшие, по всей видимости, в результате подобных опытов, готовятся к ограблению банка.