Новый Мир ( № 1 2006)

— Рощин! — сказал Никита и сам удивился собственному голосу. — Рощин! Мы ведь оба понимаем, что если ты меня сейчас обманешь, я больше никогда уже тебе не поверю!

Рощин сглотнул, выпрямился и серьезно взглянул на Никиту:

— Я тебе когда-нибудь давал повод во мне сомневаться? Нет. Поэтому бери себя в руки и выздоравливай. Революция тебя ждет! Не веришь? А знаешь, почему тебя из тюрьмы перевели? Потому что амнистия! Старая власть выпускает политзаключенных, надеясь этим задобрить русский бунт. Но бессмысленный и беспощадный уже ничем не остановить. Мы должны быть там, понимаешь, чтобы вразумлять толпу, которая пока ведет себя мирно, но если попадет в плохие руки, то пойдет крушить все подряд!

Никита посмотрел на Рощина, вздохнул и поверил. Потом к его телу стали подключать гибкие стебли капельниц, по которым внутрь организма потек питательный раствор. Дальше следовал неисчислимый период забытья, закончившийся солнечным утром, когда Никита открыл глаза и вдруг ощутил себя абсолютно здоровым. Он вскочил с кровати, выдергивая из себя пластиковые сорняки. Он боялся опоздать. В полутемном коридоре наткнулся на Рощина.

— Скорей, скорей! Поехали туда! — шепотом закричал Никита, опасаясь, что на голос сбегутся врачи и вновь прикуют его к постели.

— Поехали! — так же конспиративно ответил Рощин.

У выхода из больницы их ждал Юнкер на своей потрепанной машине, украшенной красными флагами.

— Юнкер, откуда ты взялся? — спросил Никита, напрягшись в ожидании подвоха. — Ты же в Горинском?

— Смешной! Разве я мог отсиживаться в деревне, когда тут такое происходит! — как-то очень беззаботно ответил Юнкер и завел мотор.

— Юнкер! — Никита уперся в борт машины и ни за что не хотел садиться. — А почему у тебя красные флаги?! Ты же ненавидишь коммунистов!

— Бабушка, бабушка, а почему у тебя такой большой хвост! — рассмеялся Юнкер. — А что делать, если в России никакого другого цвета для революции так и не смогли придумать?!

Никита сомневался до последнего. Больно уж гладко все выходило. Но когда в конце Тверской замаячили самые настоящие баррикады, он сдался. На покатых крышах поливальных машин, перегородивших улицу, балансировали радостные люди. Они держались друг за друга, смеялись и смотрели в сторону Кремля. Юнкер затормозил.

Мимо машины рысцой проскакал табунок малолетних радикалов. У каждого на плече, как копье, лежало свернутое знамя. Они курили на бегу, отрывисто переговаривались и вжимали головы в плечи, озираясь по сторонам. Вид у них был озабоченный и растерянный.