Новый Мир ( № 1 2007)

Там, куда сейчас ехали на выходные, он знал, наверняка возникнет ощущение, что возвращаешься назад, в юность; да и детям полезно воздухом подышать, но грозящие последствия сбоя установившегося ритма пугали и не давали, никак не давали радоваться. Расслабиться.

Это, похоже, чувствовала и жена, и даже сын. Они всё реже вспоминали о загороде, электричках, костре, грибах и ограничивались прогулками на пару часов в ближайшем к дому Филевском парке. Но вот приближалось предзимье, стояли последние без слякоти, без снега дни, и решили съездить.

Вчера жена целый вечер обзванивала друзей, и после долгих телефонных переговоров с ними и их между собой договорились сегодня, в пятницу вечером, собраться на Клязьме у Андрея Калугина. В доме, где все когда-то и стали друзьями, где в основном и встречались, хоть и жили в Москве.

— Поехали! Поехали! Мы поехали! — запрыгал на сиденье сын, ладошкой по стеклу захлопал; чипсы из пакета полетели во все стороны.

— Это не мы, — сказал Сергеев, — это соседний поезд.

— Нет — мы!

— Не мы.

— Мы! Мам, скажи ему!

— Да не спорьте вы, господи! — как от боли, сморщилась жена. — Сейчас и мы поедем.

Постепенно вагон заполнялся людьми. Многие с сумками, рюкзаками, мешками. Прошла по проходу компания подвыпивших, на вид пригородных парней; Сергеев порадовался, что не сели на свободные места напротив. Еще разборок с гопотой не хватало... Щедро отпил из бутылки. Но любимый “Бочкарев” показался слишком горьким и неживым, даже чем-то сивушным отдавал. Сергеев поизучал этикетку: дата изготовления — 23 сентября. Практически свежее. Цвет этикетки, бумага — обычные. Все вроде нормально, кроме вкуса.

— Какой-то вкус у него, — сказал вслух. — Как “Жигулевское” из бочки.

— Да? — Жена тоже поглядела на наклеенные на бутылке бумажки, сделала глоток, покривила губы. — Действительно... Не покупай его больше. Бурда полная.

— А какое покупать?

Жена не услышала или не захотела услышать в его голосе раздражения. Кокетливо, как часто делала раньше, улыбнулась, поиграла глазами:

— Н-ну, ты же знаешь, дорогой, какое я предпочитаю.

— Прости, твоя “Стелла артуа” не стоит в каждом ларьке.

— Но ты же мужчина. Помнишь рассказ про персик?

— М-да, — Сергеев перевел взгляд в окно, — понятно.

За окном мельтешили люди, так мельтешили, что очень быстро устали глаза...

— Осторожно! — Голос из динамика, четкий, без треска и шипений. — Двери закрываются. Следующая станция — Маленковская.

— Ну вот, — облегченно выдохнула жена, — теперь и мы поехали.

— Ура! — крикнул сын.