Новый Мир ( № 1 2008)

В случае же с фройляйн Иоханной и Иозефом, а также неким Максом, уехавшим в Германию, и неким Кохом (двое последних — второстепенных — персонажей перекочевали во вторую версию романа) “мистификатор” Кучерская предлагала пофантазировать, где же происходит действие “Истории одного знакомства” и “кто эти люди”. Игра настраивала на мечтательный лад. Но и в нынешней версии за волнующим словом “ромгерм” чудится не просто романо-германский факультет МГУ, а мистическая связь с “Германией туманной”, родиной философов и поэтов. Хотя университетская молодежь наделена обыкновенными приметами начала 90-х. Так что житейское пространство решающей роли в романе все-таки не играет; это роман идей и проблем, а не быта, и к обыденности и повседневности, даже к истории, в том плане, в каком она становится обыденностью, он имеет опосредованное отношение.

Тема “обновления жизни” через социальные перемены, через “перестройку” обогащается в прозе Кучерской глубокими экзистенциальными мотивами. Еще до осознания “прихода чего-то нового” Аня-Иоханна почувствовала пустоту и вовне, и внутри себя. Героиня даже оказывается в какой-то момент во власти суицидальных мыслей, но автор подсказывает и ей, и читателю, что выход из царства мирской “подлости и пошлости” надо искать в духе. “Бегство” — это так понятно, это цивилизованная европейская мысль. В минуту отчаяния девушка чуть было и вправду не померла, но, испугавшись в последний момент силы своего воображения, инстинктивно призвала Бога: “Боже мой! Боже мой, помоги!” “После этих слов ужас и смерть постепенно стихли, дышать стало легче, она снова почувствовала себя живой, горячей и… не одной. Рядом появился кто-то. Кто согреет, когда холодно. Вытрет слезы, когда тяжело. Будет ее любить”. С этой “бесконечной перспективы”, открывшейся ей в ночь страдания, начинается и путь Ани к Богу, и драма ее “разорванного сознания”, “разведенности жизни во Христе” и “реальной жизни, жизни в миру”, ибо “универ” — не только цитадель учености, но и “языческое капище”, где торжествуют античные герои и музы и где царят “сачок” и “Великая Тусовка”, — полюс “мирской пошлости”, “космос”, противоположный духовному, к которому стремится Аня. Мирок, где нечем дышать. “Обычное человеческое болото, пижонство и только иллюзия свободы”.