Новый Мир ( № 1 2008)

Если такими темпами современное искусство будет отвоевывать места и участки у неизбывного московского хаоса, город должен обязательно преобразиться. Ибо количество всегда переходит в качество. А Маркину, конечно, респект: богоугодное дело воспитания нравов, устремленность в будущее и исторический оптимизм. Живет такой парень, и не стоит село без праведника.

5. Выставка “Рефлексия”(Reflection)в киевском “АртПинчукЦентре” — частнособственническая инициатива, такая же, как музей Маркина в Москве, только круче, — ибо если Маркин собирает современное русское искусство, то Пинчук выставляет самых модных и дорогих художников мира. То есть русское искусство здесь тоже есть (“Синие носы”, Олег Кулик, Сергей Братков и Арсен Савадов), но здесь оно именно “русское”, то есть “иностранное”, оттого и смотрится рифмой и продолжением западного. На уровне, кстати, смотрится, ничуть не проигрывая в техничности и широкоформатности, ибо с бору по сосенке показано лучшее, что есть сегодня в России.

Но западных больше. Гуще. Одного Джеффа Кунца пол-этажа (каждое панно на полстены), одного Дэмиана Хирста в разных видах и жанрах — едва ли не половина экспозиции. Есть и скульптуры, есть мультипли, есть коровьи головы в формалине, есть голубь в лайтбоксе, есть бронза и есть распятый скелет и полотна из бабочек, а есть из пересушенных мух…

Киев — не Москва, у Малороссии особенная стать (в том числе и в области contemporary art), демонстративно расположить блистающую бриллиантами имен коллекцию напротив освежеванной туши Бессарабского рынка — значит бросить городу и миру невидимую перчатку.

Тем более, когда в “АртПинчукЦентр” стоит молчаливая, интеллигентная очередь, обтекаемая аутентичными украинцами, которые никак не могут взять в толк — что это за явление и по какому такому ведомству его проводить нужно?

Очередь в музей оказывается едва ли не главным аттракционом “Рефлексии”, чей основной смысл, посыл и сухой остаток — вкус и запах больших денег. То есть очень-очень больших. Ибо приобретать Мураками (который скульптор, а не писатель) или того же Хирста, располагая их в авторском дизайне помещений, исполненном Филиппом Чамборетто, — отдельное и малодоступное удовольствие.

И, кстати, крайне приватное: наслаждение художниками, открытыми галеристом Саатчи, сродни переживаниям сиятельных особ, строивших для своих чудачеств всевозможные “уголки уединения” и прочие “монплезиры”.