Новый Мир ( № 10 2005)

Сфинксов комплекс

Лев Лосев. Как я сказал. Шестая книга стихотворений. СПб., “Пушкинский фонд”,

2005, 64 стр.

Первые строчки книги Лосева являют нам образ рая для детей дошкольного возраста:

Вот и дома, в милой Финляндии мы.

Дайте нам простокваши с оладьями, —

(“Финский пейзаж с нами”)

это следовало бы, кажется, напеть сказочным голосом Чуковского1, его бодрым стариковским фальцетом.

Заключительное двустишие книги тоже откуда-то оттуда, с детской полки:

...Кот делится со мной своим теплом.

Мы кофе пьем. Один из нас мурлычет.

(“Сейчас”)

Такая сентиментальная рамка. Или, если вспомнить старые лосевские “Стихи о романе”, что-то вроде игрушечного домика, изготовленного хрестоматийным Карлом Иванычем: “...Мы внутрь картона вставим свечку / и осторожно чиркнем спичку, / и окон нежная слюда / засветится тепло и смутно, / уютно станет и гемютно, / и это важно, господа! / О, я привью германский гений / к стволам российских сих растений...”

Но рамка, как мы понимаем, сооружена нарочно, для контраста, уюта на самом деле никакого нет, о чем автор и говорит с последней прямотой:

Седьмой десяток лет на данном свете.

При мне посередине площадей

живых за шею вешали людей,

пускай плохих, но там же были дети!

Вот здесь кино, а здесь они висят,

качаются — и в публике смеются.

Вот всё по части детства и уютца.

Багровый внук, вот твой вишневый сад.

(“Стансы”)

Поясним момент документальный: 5 января 1946 года в Ленинграде, на площади у кинотеатра “Гигант”, была произведена публичная казнь восьми соотечественников Карла Иваныча, которых трибунал признал военными преступниками. Вспоминают, что в толпе действительно было много мальчишек, они старались пробраться в первые ряды, поближе к виселице и к грузовикам “студебеккер”, использовавшимся в качестве эшафота. Леве Лифшицу (впоследствии поэту Льву Лосеву) было тогда восемь с половиной.