Новый Мир ( № 10 2009)

Спрашиваю о детях. Все, конечно же, нормально. Муж добросовестно выдает информацию, присев на гостевой табурет в противоположном углу палаты. Ровный голос, неотличимый, наверное, из-за дверей от бормотания радио или телевизора. Ни телевизора, ни радио у меня нет. Их вообще нигде не существует.

Моего мужа не существует тоже. Кажется, когда-то было важно, чтобы он пришел. Когда-то хотелось, чтобы сел поближе, улыбнулся, взял за руку. Мы с ним раньше целовались каждый раз на прощание — но это было очень, очень давно.

Он уходит беседовать с доктором, потом возвращается с ним вместе, передает ампулы. Многозначительно переглядываются: там, за дверью, они поговорили о чем-то таком, чего мне не стоит слышать и знать. Но мне все равно. Муж уходит, и ничего не меняется.

То есть нет. Оказывается, сняли вечерние уколы, и теперь можно рано и спокойно уснуть.

 

Навстречу идут красивые, яркие люди. На мужчинах белые шорты и цветные майки, а один голый по пояс, коричневый, с белозубой улыбкой из-под шляпы с веревочками и заклепками. Девушки — с распущенными мокрыми волосами, в купальниках и прозрачных парео на шоколадных бедрах, с длинными ожерельями на шеях и груди. А у самой прекрасной еще и цветок в волосах, она, наверное, сорвала его с дерева, здесь цветут невероятные деревья. Девочка смотрит как завороженная. Когда она вырастет, у нее тоже будут такие волосы, такое ожерелье, такой цветок. И такие же громадные, звездчатые, смеющиеся глаза со слипшимися от моря ресницами.

Люди заворачивают в круглый стеклянный домик, откуда очень вкусно пахнет. Наверное, там кафе. Девочка вздыхает. Денег у нее все равно нет, да и мало ли, может, туда и пускают только таких — взрослых, ярких, красивых.

Девочка идет по аллее, обсаженной высоченными душистыми деревьями. Темнеет. С обеих сторон оглушительно кричат насекомые и немножко — птицы. А если пройти чуть дальше, будет лужайка для игры в мяч. Девочка понятия не имеет, откуда она знает это. Она никогда раньше не была здесь.

Удивительное, чудесное, интересное место. И странное чувство: ей нельзя тут быть. Она попала сюда случайно, по чьему-то недосмотру, проскользнула, проникла сквозь щель. И каждый, кто увидит ее, сразу это поймет. Поэтому лучше никому не попадаться на глаза. Девочка отступает с аллеи под прикрытие деревьев и дальше идет по кромке газона, царапая босые ноги жесткой, как стружка, травой.