Новый Мир ( № 10 2010)

— Номер — пожалуйста… — Крохотная пауза. — Но если вы позвоните, это может его с толку сбить. Сначала один названивал, потом другой — и все по той же теме. Впадет в напряг. Заговнится. А номер-то — пожалуйста.

Он полез в потайные карманы, которых у него в куртке не было.

— Код восемь-восемь-двенадцать. А дальше… — Он продолжать блефовать.

Сам разминал в извилинах одно и то же: “Вот ведь, блллль…”

В это время у Саида в голове тоже проходила многоходовая тайная работа, результатом которой было принятое решение.

— Да, ты прав, — озвучил он свое решение, при этом нервно нажимая на кончик шариковой руки, которая цокала противным звуком. — Пусть уж этим кто-то один занимается. В общем, Пауль, на тебе Розенблюм. Но только попробуй засыпаться! Что тебе тогда будет — не завидую!

И он нажал на ручку так сильно, что она цокнула последний раз и выплюнула стержень навсегда. Саид оценил поломку и зашвырнул кусок пластмассы в урну, что стояла от него метров за семь. Не попал.

— Сабонис, блллль. — А потом добавил: — А насчет магнитофона… Ты говорил, у тебя есть на ком испробовать портостудию. И что звукач имеется знакомый. Ты уверен в нем? Деловой пацан?

— Вихрев-то? Блоху на транзисторах подковать может, даже на отечественных. Физик-вундеркинд.

— Подгони его на днях. Посмотрю я на него. Учти, маг стоит больше “жигуля”. Могу ли я этому твоему вундеркинду доверять? Если что-то пойдет не так, я вам обоим в задницы загоню по зонту и раскрою. — Он достал из стола еще одну шариковую ручку, та цокала еще громче и противнее. Но как назло, не ломалась. Во всяком случае, когда Пауль затворял за собой дверь, слышал “цвак-цвак-цвак” ее пружины.

 

Отслужив работу и отсидев в аудиториях учебу, хронопы стеклись на репетицию в Мэрин подвал. Бух уже всех ждал. Елозил медиатором по гитарным струнам. Спустились в подвал. Брюх спел “Площадь Свободы”, которую приняли к исполнению без длинного обсуждения. Поразминали вальсовый ритм, через час пошли курить.

Разговор крутился около последних провалов. Нюх перекладывал их на плечи Кортасара.

— Вы поймите, как пароход назовешь, так он и почапает. Кто такие хронопы? Неудачники… сумасшедшие романтики…

— Неудачники и романтики — разные категории, — остудил пыл друга Кух.

Нюх стоял твердо:

— Назваться именем зеленых влажных фитюлек и ждать улыбку фортуны. Разве не глупо?

— Ты забыл “щетинистых”. Назваться именем влажных щетинистых фитюлек…

— Что это меняет?