Новый Мир ( № 11 2009)

“[Максим] Кантор не решает локальных задач вроде самоутверждения или обогащения. Строго говоря, у него все есть — он один из самых известных и покупаемых современных живописцев. Его пример — лишний аргумент в пользу того, что писателю не следует жить литературой: только существуя на внелитературные заработки (желательно, конечно, чтобы они не сушили мозг и не растлевали душу), автор способен отрешиться от цеховых дрязг, премиальных сует и корыстной заботы о занимательности. <...> Его новый роман „В ту сторону”, написанный в короткой паузе между томами нового эпоса (на сей раз военного), свидетельствует о том, что рядом с нами работает писатель если не толстовского класса, то по крайней мере толстовского масштаба”.

Об этой же книге Максима Кантора см.:Дмитрий Быков,“Павши в землю. В литературе найден положительный герой” — “Новая газета”, 2009, № 99, 9 сентября.

Cм. также:“Я всегда был писателем, а художником я стал”(интервью с художником и писателем Максимом Кантором; беседу вели Максим Амелин и Борис Долгин) — “ПОЛИТ.РУ”, 2009, 1 сентября.

 

В поисках постоянного Пелевина.Беседа Дмитрия Волчека с соучредителем магазина “Фаланстер” Борисом Куприяновым и редактором издательства “Праксис” Тимофеем Дмитриевым. — “SvobodaNews.ru”, 2009, 20 августа.

ГоворитБорис Куприянов:“Если мы посмотрим список „Большой книги” и всех последних литературных премий за несколько лет, начиная от „Национального бестселлера”, то увидим, что сейчас борьба перестает быть конкурентной и молодому начинающему писателю очень легко путем случайных совпадений получить премию (что и хорошо). Это говорит о том, что нет больших книг. <...> Мне кажется, что с литературой не все в порядке, совсем не все в порядке”.

 

Дмитрий Володихин.Русская утопия. — “Русский Журнал”, 2009, 21 августа.

“История русской утопии как самостоятельного культурного явления уходит корнями в XIX век. <...> Этот текст представляет собой биографический очерк русской утопии за последние 50 лет”.

“Собственно русской культуры как чего-то самобытного, достойного сохранения и развития он [Ефремов] не видел. Поэтому в будущем от нее Ефремов оставил лишь некоторые слова. Например, имя главного героя „Туманности Андромеды” составлено из двух русских слов — „Дар Ветер”. Но и все”.