Новый Мир ( № 11 2009)

Мы остановились перед самолётом. Он был похож на нашу жизнь — такой же гордый и склонный к полёту, как мы, но прикованный к земле обстоятельствами.

Я аккуратно положил свой многострадальный свёрток на лавочку, и мы с Рудаковым залезли в кабину. Рудаков устроился на месте инструктора, а я стал шуровать ручкой, сидя на переднем кресле. Взлетать самолёт не хотел, и нам пришлось громко гудеть, чтобы хоть как-то имитировать этот процесс.

Синдерюшкин бегал внизу и корчил рожи, обзывая нас сумасшедшими. Всласть налетавшись, мы вбежали в подъезд. Мне, впрочем, опять пришлось вернуться за моим свёртком.

Синдерюшкин, насупившись, произнёс, будто приговор:

— Ты понимаешь, что это не посылка дурацкая, а ты такой. А эта посылка — твой Макгаффин?

— Что за слово гадкое? Только мы от дауншифтеров отвязались, как ты что-то новое придумал.

— Деревня! Это такое слово, что придумал иностранный режиссёр Хичкок. То есть, говорят, он его потырил из какого-то британского анекдота про двух попутчиков, один из которых спрашивает, что это, дескать, у нас на верхней полке? Второй ему говорит: “Так это ж Макгаффин!” —

“А что это?” — “Это такая штука для ловли шотландских львов”. Тут первый начинает кипятиться, потому что никаких львов в Шотландии нет, а второй его успокаивает — ну и Макгаффина, значит, тоже нет.

— Дурацкий какой-то анекдот, — заметил Рудаков. Он уже привёл себя в порядок после полёта и хотел идти в подъезд.

— Ничуть не дурацкий. Всё кино построено на том, что герои бегают со своими Макгаффинами как с писаной торбой.

— Ну и звали бы писаной торбой тогда. Или там “маленькое, зелёное и пищит”, что, как известно нам со времён школы, селёдка.

— Ты, братец, далёк от мировой культуры. А тебе я вот что скажу ещё: может, ты и вовсе сардинницу носишь.

Тут я предложил Рудакову взяться вместе и треснуть Синдерюшкина чем-нибудь тяжелым по голове. Я уже начал озираться, как Синдерюшкин пояснил:

— Был такой литературный герой, он чёрт знает сколько по Питеру бродил и думал, что ходит с банкой сардин под мышкой. А там никакие не сардины, а…

— …Шпроты!

— Дурень! Там бомба была. Полгорода как не бывало. Ты уверен, что у тебя бомбы там нет?

Опять двадцать пять! Уже третий раз меня, вернее эту посылку, подозревали во всяких ужасах. Я и сам начал беспокоиться, хорошо хоть Синдерюшкин засмотрелся на какую-то пригожую девку, проходившую по двору, и потерял нить разговора.