Новый мир. № 12, 2003

«Давайте сначала согласимся, что культура запретов создает культуру вообще. Каким образом — это следующий вопрос. Например, я говорю: необходима цензура. Меня спрашивают: а кто ее будет осуществлять? Так вот и давайте думать: кто, как, в каких пределах?»

«<…> появись сегодня новый Юрий Казаков, первоклассный, глубокий прозаик-реалист, то он остался бы маргиналом, имеющим свою достаточно узкую аудиторию. Ну, получил бы он премию имени Юрия Казакова, и на этом его известность закончилась. А реально все равно читали бы Маринину, Акунина, Пелевина».

«Советский человек, которого сейчас принято считать уродом, был умнее и тоньше сегодняшнего человека».

Борис Якеменко (первый заместитель руководителя Общероссийской общественной организации «Идущие вместе»). Нежданность скандала. — «Литературная газета», 2003, № 35, 27 августа — 2 сентября.

«<…> [Виктор Ерофеев] дал интервью серьезному изданию — газете „Ди Вельт“. Речь в нем идет только об организации „Идущие вместе“ и о той ситуации, в которой оказались „современные писатели“ России и прежде всего он сам. Для характеристики данной ситуации Ерофеев использует словосочетания „было несладко“, „поливали грязью всей страной“, „выгоняли из России“, „жгли и бросали в унитаз“ и некоторые другие. <…> Начнем с того, что организация „Идущие вместе“ никогда даже не упоминала Ерофеева во время своих акций (курсив мой. — А. В.). <…> А вот кого поливали грязью, так это „Идущих…“ <…>».

См. также: Уве Витшток («Die Welt», Германия), «Виктор Ерофеев: „Они хотели бы изгнать нас из России“» — «ИноСМИ.Ru», 2003, 2 июля ; в частности, в этом интервью Виктор Ерофеев говорил: «Нас [Ерофеева, Сорокина, Пелевина] хотели изгнать из страны. <…> Я чувствовал себя как писатель конца двадцатых годов, когда Сталин устроил охоту на нежелательных авторов. Но самым страшным было бы, если бы им удалось заставить нас эмигрировать. Тогда в Россию возвратился бы страх».

Cм. также: «[Виктор Ерофеев] утверждает, что причинное место русской красавицы пахнет бергамотом. С какой стати? Мне кажется, его дезинформировали», — говорит прозаик Павел Крусанов в беседе с Александром Яковлевым («Литературная газета», 2003, № 38, 17–23 сентября ).

См. также: Александр Вознесенский, «Из N иоткуда в N икуда» — «Независимая газета», 2003, № 173, 20 августа ; «Единственная в последнее время крупная „засветка“ его [Пелевина] имени в российских СМИ — акции „Идущих вместе“, когда представители „сознательной“ молодежи книжки его жгли, на что-то там меняли, разве что в унитазах не топили и чуть ли не ломились к писателю домой».

«Идущие…» не жгли книг Пелевина (и ничьих не жгли), в унитазе их не топили, меняли — да, меняли, но ломились не к нему.

См. также: «Они приходили ко мне, когда на меня завели дело… Сказали, что они из фирмы по установке решеток. Что пришли устанавливать тюремную решетку на наших окнах. Такая шуточка. Я закрыл дверь», — рассказывает Владимир Сорокин в беседе с Андреем Архангельским («Огонек», 2003, № 34, сентябрь ).

См. также: Николай Переяслов, «Синдром „смешения языков“» — «Литературная газета», 2003, № 38, 17–23 сентября ; «<…> абсолютно непонятно, почему это наши демократические СМИ возмущаются тем, что представители движения „Идущие вместе“ демонстративно сжигают в бетонном унитазе книги Владимира Сорокина, а молодые прихожане церкви Святителя Николая в Пыжах громят устроенную в сахаровском музее выставку „Осторожно, религия!“. Если считать допустимым появление НОВОГО ИСКУССТВА, то кто сказал, что недопустимо появление и адекватной ему НОВОЙ КРИТИКИ? А чтобы быть действенной, сегодняшняя критика должна быть адресной, как зачистки в Чечне».

«Идущие…» не жгли книг Сорокина. Унитаз был, кажется, — не бетонный.