Новый Мир ( № 12 2009)

Уверенный, что “в литературном смысле „Околоноля” не подлежит серьезному обсуждению”, Белковский и не пытается его обсуждать. Роман и пиар-кампания вокруг него выступают как повод для антисурковского памфлета, главный герой без проволочек отождествляется с автором (что, впрочем, в пылу полемики делает и Быков). Но Быкову этот ход нужен, чтобы обосновать предположение о литературных неграх, работавших на жаждущего литературных лавров автора, — не мог же, дескать, сам автор так разоблачиться. Белковский же, подхватывая мысль Быкова и обыгрывая ее, саркастически замечает: “Главный герой романа Егор Самоходов, в котором угадываются многие дьявольски прекрасные черты В. Ю. Суркова, может не нравиться людям, которые хотя бы отчасти привержены традиционным ценностям и христианской морали. Но самому неявному автору — и тучным стадам его собратьев по мировоззрению — такой образ очень даже нравится. Ибо он полностью отвечает неформальному (не начертанному на скрижалях, но устно и на память известному) моральному кодексу современной монетократии”.

Вообще, та часть прессы, что встретила насмешками роман, вольно или невольно участвуя в его пиар-кампании, склонна отождествлять героя и его автора и воспринимать роман не как некий художественный текст, а как идеологический манифест. “Никаких русских гуманистических литературных ноток в „нулевом” романе не обнаруживается. Не персонажи, а сам автор богохульствует на каждом шагу, купается в мерзостях, и мерзости ему нравятся”, — возмущается, к примеру, Валерия Новодворская. (“Новое время” от 24 сентября 2009 г.).

Не будучи апологетом романа, я все же замечу, что делают мерзости и богохульствуют как раз герои. И пока они это делают — роман еще можно читать как сатирическое произведение. Когда же автор, в соответствии с “гуманистическими литературными нотками”, заставляет героя думать о совести и ненасилии — вот тут литературный текст гибнет в потоках патоки и фальши.

И думаю, случись Валерии Ильиничне читать этот текст, ничего не зная о его авторе, — ну, скажем, в качестве члена жюри какого-нибудь литературного конкурса, где возможно участие новичков, — она бы никогда не увидела в романе “жалкой сиюминутной политической заказухи”. Потому что никакой особой политики в романе нет. Во всяком случае, куда меньше, чем в “Саньке” Прилепина или “Библиотекаре” Елизарова, — обласканных “Букером” и “Национальным бестселлером”.