Новый Мир ( № 12 2009)

Поэзией звали шалаву.

И ради нее беззаветно врал

и смерть на войне — контрамарку в рай —

другим уступил — как славу.

Она ж улыбалась ему порой,

и это казалось не сучьей игрой,

а знаком любви ответной.

И ради нее себя предавал,

крапленые карты судьбе сдавал —

и сам же проигрывал, бедный.

Но больше никто не любил ее так,

когда и соперник — друг, а не враг,

сынок гармонии блудный.

Хоть поговорить с ним можно о ней,

и, может быть, нет никого родней

в земной пустоте многолюдной.

 

В поезде

1

Жалко мать. Отца. Россию —

место родины, язык.

Жалко молодость и силу —

жить без них я не привык.

Как без щедрых, полубедных,

бедных матери с отцом

дотерплю до первых медных

труб над восковым лицом?

Обезлюдевшей России

как скажу: мол, снова жив?

…Что дарили — не спросили,

отнимают — не спросив.

 

2

Запах сна кисломолочный.

Новенький плацкарт полночный

мчит из прошлого меня,

чайной ложечкой звеня.

В этом прошлом целый город

и людей десятка два,

тех, кто мне, как прежде, дорог, —

лица помнятся едва.

Огоньки мелькают скучно —

в бездну ночи путь лежит.

Нестерпимо однозвучно

ложка чайная дрожит.

Сад камней

Яна Дубинянская родилась в Феодосии. Автор многих книг прозы. Живет в Киеве.

Это ее вторая публикация в “Новом мире”. В десятом номере за этот год напечатан ее рассказ “Багровые закаты”.

 

Это оникс, детка.

Осенний оникс, самый грустный и спокойный камень. Как будто расходятся круги по воде, по черной воде непроницаемого пруда в ноябре. И случайное солнце, мягкий желтый лучик вот тут, на срезе. Сейчас у нас лето, но ты же помнишь, какая бывает осень?

Это яшма.

Когда природа хочет нарисовать красивую картину, она берет яшму. Рисует, а потом прячет внутри камня, но если постараться, можно найти. Здесь море, видишь? Волны, большие, зеленые и чуть-чуть коричневые, а на горизонте маленький кораблик. Вот закат: солнце, как яблоко, а вокруг него розовые облака. Тут у нас лес, деревья, в камне они называются дендритами, тут опять море, только гладкое, штиль, и чайка летит. Яшма бывает разноцветная, какая хочешь. И черная тоже. А теперь смотри, портрет девочки. Не видишь? Вот у нее глазки, вот улыбка, вот косичка с бантиком...

Это сердолик.

От слова “сердце”. Ничего, что желтый, сердце на самом деле тоже немножко желтое, его только рисуют красным. Необработанный не очень красивый. А вот сердоликовые бусы. Бусинки не совсем круглые, они все разные и по форме и по оттенку, потому что одинаковых камней, как и сердец у людей, не бывает. Да, эти две по краям — почти, правда. Но ты присмотрись получше.