Новый Мир ( № 12 2012)

До школы далеко. Пятеро нас набралось для обучения в домашнем классе. Учительница Лидия Николаевна из бывших “смолянок”. А их — дворян, не сподобившихся удрать с Деникиным, — застряло немало в Сочи, самом дальнем и тихом до поры закоулке Новороссии. Потом их, конечно, выловили, таких-сяких! Был, помнится, малюсенький домик неподалеку. Жил там с женой тихонечко некий инженер Копейкин. После его ареста мы, пацаны окрестных дач-коммуналок, — туда. О! Кровать убирается в стену и стол. Набор китайских инструментов. Пачка фотографий с японских фронтов 1904 — 1905 годов. Порт-Артур. Адмирал Макаров. Множество кораблей, батарей, парадных построений. Как я жалел потом, повзрослев, что мы, мальчишки, так варварски разбросали эти реликвии.

В пятый класс после трех лет учебы в домашней школе я вписался уверенно по знаниям и робко по поведению. Как-то подавил этот шум, разгул страстей сотен сорванцов на переменах и неперсональность обращений учителей.

Десятый класс я кончал уже в Алупке, куда отца перевели по состоянию здоровья директорствовать в тамошнем шахтерском санатории.

Без отца я оказался в тринадцать лет.

Куда идти учиться дальше? Особых сомнений не было. 1939 год — год бурной пропаганды строительства военно-морского флота. А в подзорную трубу Левы Сергиева так хорошо видны красавцы корабли! Какие могут быть сомнения! Правда, в Николаевский кораблестроительный институт поступил я один из нашего выпуска. Левка под давлением родителей попал в Московский авиационный. Григорьев и Малыгин — в военное училище.

Лева погиб в эвакуации.

Григорьев стал генералом.

Малыгин геройски погиб в финской войне. А был он самым выдающимся из нас. И умом и физически.

Маня Саакиян и Паника Цанзариди — армянка и грек — были депортированы,и мы ничего о них не слышали больше.

Ковалевский и Рябинин поступили в Московский химико-технологический, но 17 сентября того же года были призваны в армию “с незаконченным высшим образованием”, как потом они горько шутили в письмах. Рябинин погиб, а Ковалевский…

1980 год. Симферопольский аэропорт. Прилетел из командировки в Москву. Иду с большущим “двухспальным” портфелем к стоянке автомобилей. На всю площадь раздается зычный голос диспетчера: “Пассажир Ковалевский! Вы задерживаете вылет в Магадан”. Вдруг мимо пробегает грузный мужик в тяжелых болотных сапогах. Мгновенная реакция: “Толя, ты?” — “Да”. Я назвал себя. “Пиши. Севастополь. ЦКБ „Таврия””.