Новый Мир ( № 2 2008)

“Русскому с малых лет внушают, что он рожден на свет совсем не просто так. Не для того, чтобы жить, быть счастливым и радоваться жизни — эту привилегию мы оставим для буржуазных и империалистических стран, бездуховных и неправославных. А русский должен непременнопринести себя в жертвучему-то Великому — например, строительству автодороги, канала или нефтепровода. Но вообще, русский непременно должен трудиться ради „царства небесного” или столь же близкого к нему „светлого будущего”. <…>Постулат первый и основной — русский никому ничего не должен. В особенности государству с его проектами. Русский имеет право жить как он хочет, трудиться как он хочет, любить кого хочет, путешествовать куда хочет, принимать законы какие хочет, выбирать кого хочет, думать что хочет, говорить что хочет, писать что хочет и т. д. А также имеет право поднять оружие против того, кто мешает ему в осуществлении этих прав”.

Владислав Поляковский.Mйnageаа trois.— “TextOnly”, 2007, № 23.

“Наполняющие текст [Данилы] Давыдова слова участвуют в процессе говорения и создания стихотворения на равных правах с автором, вне зависимости от события или иного повода, стоящего у истоков высказывания. Поэтому для Давыдова нет строгого различия между „серьезным” и „шуточным”, стихотворением „серьезным” и эпиграммой, текстами, написанными „на случай”, как это было привычно раньше. Давыдов отказывается признавать одни тексты ценнее или „серьезнее” других. Поэтому у Давыдова общий мессидж, общий смысл, который автор желает донести до читателя, свободно распределен по всем текстам, вне зависимости от их интонационной или формальной окраски. <...> Столь новое для поэта отношение к собственным текстам и собственному „образу поэта” в целом, собственному „телу” выделяет Давыдова из среды обоих поколений литературного контекста в России, между которыми он волей случая оказался. Для поэтов старших по отношению к нему вполне характерно деление на„the best”и „почеркушки”. Поэты младшие, кажется, вообще стирают границу между серьезным и несерьезным. Давыдов же ее сохраняет — сохраняет нарочно, дабы продемонстрировать ее условность и ирреальность”.

Олег Рогов.Пелевин. Сорок пять. 22.11. Для прозаика сорок пять лет не возраст. Пелевин подошел к полукруглой дате сформировавшимся и, что немаловажно, успешным автором. — “Взгляд”, 2007, 22 ноября.