Что мне делать, я — это ты, я повсюду с тобой,поправляю рюкзак и шагаю в ботинках тяжелых,смотрю из окошек зрачков: вот ограда школы,собака, девочка, дальше какой-то сбой —ты закрываешь глаза, сдваиваешь ресницы.Как я люблю их мерцание на щеке,когда усталые кружевницылечат кисти в мелкой муке и молоке.Даже если у этой зимымиллионы раз,если эти слова тысячу раз говорили, —я верю, что сейчасбылидействительно мы.
Диалог
Двадцать три.Обнаружив,что почти разучилась летать изнутри,от тоскиперемещаюсь снаружи.Я пустяк,маленький человекс мешками заплаканных век.Ничего.Вот облака,плывущие неторопливо,как тысячи прихотливых,объемных и нежных лекал.Вот блестящее солнце.Когда-томы были связаны с ним тесней,связью незамысловатой,как растения или снег.Мы когда-то и былиими.Но природа уже — ракушкав багажнике автомобиля.Память о летней поездке на югв ящике для безделушек,в кармане брюк.Только имя.Не отчаиватьсяне получается.Нет, не так,посмотри:лес живой, лес телесен.Тесная лестница сосен,резная плесеньмха —да лес любойреальней нас с тобой.Я ищу абсолютные вещи,но все-таки я умру.Ты говоришь: лес.Умирают звери, деревья, птицы.Не исчезают только какие-нибудь кварки,частицы.Расскажи мне, как выглядит мирс точки зренья элементарных частиц.Точно при свете электросварки?Послушай птиц.Небо смотрит в окносквозь угрюмые прутья решетки,проникая в мою тюрьму,перебирая меня, как четки,делая четким все,исполненным изумленья.Но из пленатоски и ленимне не вырваться к нему.Ни тебя, ни себя, ни егоя уже не люблю, не вижу.Помоги мне, ты выше.Помоги же мне!Так нельзя.Ты не прах, не комочек теста,обрывок текста,платье, слеза.Ты — это я и ты.Ты — это узел, сплетеньезверей и растенийудивительной красоты.Ты — это встречасвета, речи.Как ты можешь уйти,если все во всех и они — это ты?
* * *
снова качнулась земляперетекает небо слоямилица поплыли дремучие как островав теле внезапного счастья воздушные ямыспутанная травакак поглощает водакак же легко отпустить распоясатьвыцветшие городаплачь ненасытное сердце-неясыть