Новый Мир, 2000 №10

…Движение кругом. Крики: «Опять!» — «Черт знает что такое!» — «Щиток, будь он неладен!» — «Коля!» — «Я здесь». — «Коля, быстро в подвал!.. Спички есть у тебя?» — «Есть. Я говорил, надо менять!» — «Говорил-говорил! Беги быстро… Зоя Львовна, свечи у меня в кабинете». — «Да, я сейчас…» — «Ключ, ключ возьмите! Вот он… Я здесь».

Посреди этой суматохи я стою — и чувствую, что меня кто-то нашаривает. Потом берет под руку — и шепот в самое ухо: «Валерий Вениаминович, это вы?» — «Да». — «Я Ирина Сергеевна. Только, ради Бога, ничего не говорите и слушайте внимательно. Мы с вами встретиться здесь не можем. Так получилось. Я сейчас ухожу. Вы тоже постарайтесь уйти как можно скорее. И я буду вас ждать на „Киевской-кольцевой“ в центре зала… Только ни в коем случае… Вам, наверное, предложат подвезти вас на машине домой. Не соглашайтесь ни под каким видом. Это очень опасно! Ни под каким видом! Вы поняли меня? Только на метро!»

Я ничего не понял. Она исчезла. Тут принесли свечки из директорского кабинета, зажгли на столе… Потом приходит этот Коля: «Щиток сгорел напрочь, дотла… Я говорил, надо менять. Замкнуло…» — «Ну что ж теперь… Завтра сделаем…» А кто-то из мужчин: «Завтра? А кассовые аппараты? Будем терять день?» — «Хорошо, хорошо. Я сейчас позвоню. Попробуем сегодня… Вот только провожу гостя», — и директор поворачивается ко мне. И я вижу, что все разом отступили. Мы одни остались в освещенном месте, а остальные скрылись в тень и оттуда пристально смотрят. Как будто сначала забыли про меня, а теперь вспомнили. И опять такое страшное напряжение, что я даже чувствую всем телом… не дрожь, а — вот-вот готов задрожать. Директор меня ласково, успокоительно рукой коснулся: «Валерий Вениаминович, вы видите, как получилось нескладно. Из-за этой аварии все насмарку… Сорвался праздник! Вы знаете что… Я вас очень попрошу. Мы обязательно должны снять этот конкурс для телевидения. Вы можете прийти к нам завтра, допустим, в три часа дня? Мы бы закрыли магазин с обеда, провели конкурс, а потом устроили бы банкет…» — «Что?? — Я удивился, растерялся, испугался — не знаю, как сказать. — Завтра? Нет… Никак… Я буду занят… Никак… Вот возьмите». — «Что такое?» — директор смотрит на мою руку. А я протягиваю яблоко. И я вижу, как он меняется в лице. Он отскочил назад. И руки сразу за спину убрал. «Нет, я не возьму у вас!… Валерий Вениаминович, я вас умоляю! Оставьте яблоко у себя, и завтра вы проведете конкурс. Я вас готов чем угодно заклинать! Отложите все дела, перенесите…» — «Нет… Не получится… Если вы не возьмете яблоко, я его сюда вот, рядом со свечкой положу. У всех на виду…» Я сделал движение, но он кинулся ко мне и с силой обхватил за плечи. Зашептал: «Не делайте этого!.. Вы не представляете! Если только вы выпустите яблоко из рук, то сейчас начнется просто ужас. Они все передерутся. Это будет катастрофа. Это конец…» — «Ну а мне-то что?.. Ну, пусть. А что я должен? Я же сказал…» — «Нет, Валерий Вениаминович, нет, дорогой мой… Вы культурный человек, и я никогда не поверю… Вы не убедите меня, что вам безразлично… что вы не испытываете отвращения ко всем этим безобразным выходкам… к несправедливостям, которые совершаются… к жадности, к разбою, прямо скажем… Неужели вы сможете смотреть на это без содрогания?.. Нет, безусловно, вы никогда не уклонитесь от своего прямого и справедливого суждения — я это знаю, я в это верю!..»

Не могу вспомнить всего, что он мне нашептывал столь горячо. Но он не успокоился, пока не увидел, что начинает как-то достигать цели. Я действительно немного размяк. Страх постепенно отступал, испарялся… «Ну вот… Завтра утром вам привезут шкаф, наш подарок. И вы будете в приятных хлопотах по его установке, по размещению книг. Какие же потом дела? Вам надо будет не менее приятно и отдохнуть. Поэтому я надеюсь, что мы с вами договорились: ровно в три мы вас ждем здесь всем коллективом нашей фирмы. Свет будет исправлен, столы накрыты к вашему приходу. Никаких досадных случайностей больше не произойдет, я обещаю, клянусь вам. Не забудьте приготовить большую речь. Думаю, это не сильно вас затруднит… Необычайно оригинально вы сегодня высказались о человеке и его привычках… О жилище и обстановке как о продолжении, расширении нашего тела… это я уже додумываю сам… Вот если вы еще разовьете эти мысли, это было бы…» Говоря так и продолжая обнимать за плечи, директор незаметно направлял меня к выходу из магазина — подальше, подальше от освещенного места, где я грозился положить яблоко раздора. И вот уже он жмет мне руку и кланяется, прощаясь. Я вижу себя на улице в каком-то тумане… На самом деле и был туман. Конец марта…