Новый Мир, 2000 №11

Сам А. Платов вещает менее витиевато, но не менее безответственно. Я бы назвал метод его книги (его книг) «бульварным структурализмом». Как и достопочтенные мэтры структурализма, он манипулирует разнообразными феноменами различных культур (от ирландской до японской), некритически почерпнутыми из преимущественно переводных исследований и публикаций. Аналогична и практика необъяснимых сближений, сомнительных аналогий, беспочвенных моделирований. Только в отличие от Леви-Строса или Вяч. Вс. Иванова Платов (и им подобные) работают не в гордом жанре «высокая наука», а в низких жанрах, предназначенных для читателей газеты «Чудеса и приключения». Побольше сенсаций — вот их принцип; заморочив простаку обывателю голову разными «арканами», «граалями» и «мандалами», бульварные структуралисты охмуряют его бреднями о том, что он — Иван Иванович Пупкин — есть потомок древнего ария и потому он должен плясать с ними в белом балахоне вокруг костра где-нибудь на окском пляже, а затем и приобщиться к главному символу всех ариев, дзэн-буддистов и ацтеков, вышедших (примерно) из России, — к могучей свастике, этому чистому солярному симвболу (ударение на предпоследний слог).

Давать фактологическую критику сочинения Платова — невыносимо.

Наталья Романова. Публичные песни. СПб., 1999, 48 стр.

Эстетство бывает разное, худший его вариант — вовсе не капризные стишки под Кузмина и не картавые рулады Лени Федорова из группы «Аукцыон». Хуже всего — неожиданный блатной прищур книжного червя, умение ловко ввернуть урканскую присказку промеж разных дискурсов и коннотаций, знаменитый бас, воодушевленно распевающий «Мурку» в два голоса с авангардным режиссером. Мол, знай наших, без меня народ неполный. Рецензируемая книга есть продукт именно такого рода эстетизма, к тому же имеющего и местный — питерский — колорит. Некоторая бомжеватость первоапостольной, проявленная в изумительных романах Вагинова, в добротной и остроумной довлатовской прозе, во вполне посредственных стихах Олега Григорьева и, наконец, в омерзительной пошлости всевозможного митьковства, в сочинениях Натальи Романовой доходит до предела. «Публичные песни» — неуклюжая попытка филолога сконструировать эпос пролетарских окраин, так сказать, быдловскую «Калевалу».

Как стихи «Публичные песни», безусловно, слабы. Не знаю, может быть, их нужно петь? И в этом случае автор несколько опоздал: «старый Питер» уже спел голосом Майка Науменко и Федора Чистякова.

Огорчительно было встретить забредшего в это гетто (к кому он только не забредал) Николая Олейникова: «Все иначе с Василием: я жила у него, / три недели любила я в разных позах его».

Книги

Виктор Астафьев. Веселый солдат. Повесть, рассказы. СПб., «Лимбус-Пресс», 2000, 544 стр., 5000 экз.

Павел Афанасьев. Тексты. Рассказы, эссе. СПб., «Геликон Плюс», 2000, 132 стр.

Книга автора, дебютировавшего со своей прозой в Интернете на сайте «Арт-Лито». (Подробнее об издательском проекте куратора сайта Александра Житинского смотри в «Сетевой литературе» в этом номере.)

И. Бабель. Дневник 1920 (конармейский). М., МИК, 2000, 96 стр., 500 экз.

Николай Гумилев. Антология английской поэзии. Составление, предисловие, комментарии Л. Володарской. М., «АРТ-ФЛЕКС», 2000, 400 стр., 3000 экз.

Издание, над которым работал в начале века Гумилев и которое включает в себя также переводы из народных баллад, Каупера, Вордсворта, Мура, Китса, Байрона, Россетти, сделанные Георгием Адамовичем, Георгием Ивановым, Всеволодом Рождественским, Николаем Оцупом, Татьяной Кладо, Михаилом Фроловским, Николаем Брянским, Николаем Вентцелем.

Деревенская проза. В. Солоухин, А. Яшин, С. Залыгин, В. Белов, В. Лихоносов, Б. Можаев, М. Алексеев. Составитель П. В. Басинский. М., «СЛОВО/SLOVO», 2000, 680 стр., 4000 экз.

Александр Жолковский. Мемуарные виньетки и другие non-fictions. СПб., «Urbi». Литературный альманах. Выпуск тринадцатый. Серия «Новые записные книжки». СПб., АОЗТ «Журнал „Звезда“», 2000, 244 стр., 2000 экз.

Собрание автобиографических рассказов и эссе известного структуралиста и культуролога, ставших явлением скорее художественной, нежели мемуарной прозы. В описаниях стиля советской жизни 60 — 70-х, быта молодой гуманитарной интеллигенции тех лет психологическая дистанция, определенная многолетней жизнью автора в США, помогает ему передать некое «угрюмое обаяние» и скрытую теплоту ушедшего образа жизни и одновременно — непреодоленная внутренняя дистанция эмигранта со своей нынешней «средой обитания» определяет удобную — и плодотворную для Жолковского-прозаика — точку обзора реалий и стиля американской жизни.

Яков Кумок. Страна, где берегут следы… Роман, повести, рассказы. М., «Когелет», 2000, 391 стр., 1000 экз.

Станислав Лем. Футурологический конгресс. Повесть. Перевод с польского К. Душенко. СПб., «Амфора», 2000, 270 стр., 6000 экз.