Новый Мир, 2002 №01

Нигде не служит, ничего не делает. Отец и то не выдержит и скажет когда: „Лизушка! ты жрешь и пьешь наше — неужели тебе не стыдно?!“ — „Должны кормить: у меня начальство есть, заставят кормить — больно я испугалась!“»

24. VIII. Вечером около бульвара отчаянный крик: «Ну и Рыбинск, ну и город! Проходу не дают — что ни шаг, то блядь! Шагу нельзя ступить, чтобы не пристала какая-нибудь сволочь!»

26. VIII. Молодая крестьянка, 27 лет, три месяца, как вышла замуж. Беременна. Просит дать ей лекарства, чтобы «выкинуть».

— А вы знали, для чего выходили замуж? Ужели вам не стыдно обращаться с такими просьбами?! Сами же говорите, что муж у вас хороший, нужды ни в чем не видите? Неужели вас не радует, что будете матерью, что будет для кого и для чего жить? Да наконец — неужели просто не жалко ребенка?

— Чего его жалеть — эко, подумаешь, добро какое!

— Вы верующая?

— Ну кто же нынче верит?!

28. VIII. «Всех деточек у меня была только дочка. И она умерла! Теперь бы ей было девять годочков… Никак не могу забыть — все и плачу об ней… В Троицын день пошла на могилку и такой тут удар получила, что и сказать не могу… Срубили, окаянные, рябинку мою… Сама своими руками посадила ее на могилке — девять лет ей было, как и голубушке моей — Клавденьке! Приду на могилку, послушаю: шумит рябинка — точно доченька моя милая говорит… поплачу — и словно легче станет!.. Последнюю утеху-то мою отняли, и за что?! Кому она помешала?! Ведь это было у меня последнее!» (Местная ячейка комсомола так проводила борьбу с религиозными предрассудками.)

30. VIII. Ребенок 4-х лет, бледненький, прозрачный какой-то. Шейка тоненькая; не лицо, а лик, светящийся изнутри. Голова не держится и клонится к плечу матери. В лице и во всем хрупком тельце полное изнеможение. Мать на случайной работе. Когда уходит на работу, оставляет мальчика одного в квартире, запирая его на замок. С утра и до темноты ребенок совершенно один. Дается ему на весь день кусок черного хлеба и 3–4 картофелины. Представьте себе этого ребенка. Одного в пустой комнате, совершенно без людей… О чем он думает? Чем живет его бедная душа?

4. IX. «Мамочка, купи мне яблочко! Купишь?!» — «Куплю, куплю, милый мой, дорогой мой!» — «Ну так купи!.. Купишь, сейчас купишь?!» — «Не сейчас, а вот заработаю, получу денежек и куплю, много-много куплю тебе яблочков!..» — «А ты сейчас купи, не надо мне много, ты купи только один яблочек — маленький, самый-самый маленький!»

— Боже мой! Если бы вы знали, доктор, как тяжело видеть страдания детей!..

6. IX. Больной — еврей, у него небольшое пятнышко сухой экземы под мышкой.

— Давно ли болен?

— Да так узе с недели две. Ну, думаю, ницего себе, пускай болит! А вцера взглянул и узаснулся! Ай-ай-ай! Зовсе нехорошо… Надо, думаю себе, сходить до господина доктора… Ну, как это, господин доктор, не опасно? Или, мозет быть, это узе рак? Вы сказите мине откровенно, мозет, надо посоветоваться з профессором в Ленинграде, Москве, в клиник? Цто знацит расход, когда здоровье дорозе всего?!..

— Ну, полноте, у вас совершенные пустяки!

— Ну какая зе это пустяк: я как увидел, так спугался, так узаснулся… Вы не хотите мине говорить?! Аппетит нет, сон нет — хороший пустяки, я так спугался, так узе узаснулся, а у мине зена, а у мине пара дети!.. Ницего себе, хороший пустяки! Ай-ой-ой, как это нехорошо з вашей стороны так говорить, господин доктор… Звините мине, позалуйста, цто я так вас сказал, но я так спугался, так узасно спугался! А ви мине, мозет, мази какой дадите? А и где надо мазать? Где болит? А мозет, и тут помазать нузно (указывает на здоровую подмышку).

— Да зачем же мазать там, где не болит?

— А цтобы не заболело… ви только мине сказите: хузе не будет? Если вредного ницего не будет, цто значит! Я так спугался, зена плачет, дети, пара, плачут… Ви не поверите, господин доктор, как я спугался! Так я узе помазу и на этом месте! А пускай себе, цто значит, если хузе не будет?!

7. IX. Приходит к доктору крестьянка с дочкой лет 17-ти. Происходит такой разговор с женой доктора:

— Хочу попросить доктора сделать вычистку моей девке.

— Доктор этим не занимается, а сколько же времени беременна твоя дочка: вон у нее живот-то какой?

— Нюшка! Сколько время брюху-то твоему, месяцев шесть, што ли?

— Шесть? Во-о-семь!

— Восемь! Да какая уж тут «вычистка», один только месяц осталось доносить — пусть уж лучше доносит.

— Ну так как же, Нюшка, доносишь, што ли?

— До-ношу!

15. IX. Старуха 70 лет. Парез руки и ноги. С трудом ходит, подпираясь палкой. Шла из деревни — 6 верст от города — целый день. По дороге, в перелеске, двое мужиков (один из них молодой парень) сняли с нее сапоги, пальтушку, оставили в одном платье. Издевались, когда она молила их и плакала.

16. IX. «Живу одна-одинешенька: были две дочки, да и те обребятились».

«Лягу на бок — нельзя! Лягу на другой — а там словно кот песни поет».

17. IX. — Все хочу спросить вас: папашеньку-то где схоронили?

— На родине!

— Вот хорошо-то — с мамочкой, значит, вместе!

— Как хотелось голубчику, так и устроил Господь!