Читаем Новый мир, 2003 №02 полностью

«Население страны уже давно воспринимает окружающую реальность в категориях вялотекущей войны — примерно так же, как средневековые крестьяне в смутное время воспринимали свой мир. Мы уже давно привыкли к тому, что в любой момент может случиться все, что угодно».

«<…> пора начинать процесс массового вооружения населения, первым шагом к которому должно стать разрешение на свободное владение и ношение огнестрельного оружия».

«<…> в воюющей стране не может быть мирной „свободы слова“ — а паникерам, провокаторам и просто вражеским агентам (даже если они именуются „независимыми журналистами“) следует отрывать микрофоны (и это по меньшей мере)».

См. также: «Если мы хотим сохраниться, нам предстоит начать жить по законам военного времени и не оставлять свой пост. Во всех смыслах последнего слова», — пишет Алексей Варламов («Литературная газета», 2002, № 44, 30 октября — 5 ноября).

Борис Крячко. Гены. Повесть. — «Вышгород». Литературно-художественный общественно-политический журнал. Главный редактор Людмила Глушковская. Таллинн, 2002, № 5

«<…> а она по привычке считала его бедненьким, жалкеньким, несчастненьким, и ни разу у нее не повернулся язык сказать то, что само собой разумелось давным-давно: „Лучше б ты умер маленьким“». Повесть 1978 года из пярнуского архива Бориса Юлиановича Крячко (1930–1998). Публикация вдовы писателя Ингрид Майдре. См. прозаические публикации из архива писателя: «Дружба народов», 2000, № 1; 2002, № 5; «Предлог», 2002, № 6; а также рецензию Евгения Ермолина — «Новый мир», 2000, № 11.

Вячеслав Куприянов. Рыночный реализм. — «Литературная газета», 2002, № 39, 25 сентября — 1 октября.

«От детектива польза (вред) двойная: преступление в художестве играет роль развлечения и в то же время является „информационно-культурной“ поддержкой преступления в действительности».

«От любовного романа польза (вред) двойная: он как развлечение занимает место культурного чтения и в то же время уводит от непростых любовных отношений в действительной жизни».

«Все это объединяется наличием искушения, вот что занимает место партийности в литературе. Искушение самой возможностью убийства (детектив), искушение богатством за счет упрощения любви (ведь в любовных романах не влюбляются в бедняков и чудаков)».

Ср.: «Ничего не мог бы сказать о Донцовой и Марининой, если бы моя жена как сумасшедшая не читала эти книги. Они на нее производят благотворное терапевтическое действие. Это терапевтическая литература для людей, у которых какой-то сдвиг по фазе (это о своей жене? — А. В.). <…> Я это наблюдаю, когда моя жена лежит и читает, например, „Конец зеленой гадюки“. Спрашиваю: „О чем эта книга, Майя Афанасьевна?“ — „Не знаю“, — отвечает… Не знает, но читает!» — рассказывает Василий Аксенов («Независимая газета», 2002, № 205, 27 сентября).

Ср.: «„Интересность“ — в свою очередь вещь неоднозначная. Вы пробовали когда-нибудь читать детективы с привокзальных лотков? Продираться сквозь словесный бред, кривой сюжет только ради того, чтобы узнать в конце, что сутенер Эдик пристрелил проститутку Олю? Читать „легкую литературу“ — это тяжелая работа», — говорит прозаик, лауреат премии Москвы Михаил Попов («Пытаюсь скрестить ужа и ежа» — «Труд-7», 2002, № 157, 5 сентября).

Cр.: «Бытовавшее в 70 — 80-е годы понятие непризнанного гения в 90-е годы превратилось в оксюморон. Непризнанного гения быть не может: раз ты не признан — значит, ты не гений. <…> Поскольку успех нынче является главным критерием, то Акунин вполне сопоставим с Бродским. Безусловно, триумф Бродского — это триумф личности, но подтвержденный признанием — Нобелевской премией. Конечно, массовое признание было в свое время и у Пикуля, но я говорю сейчас об успехе Акунина как писателя чрезвычайно культурного и изысканного, и тот факт, что он оказался коронован массовым читателем, позволяет считать, что долго пустовавшее место Бродского занято Акуниным», — говорит скрипач и прозаик Леонид Гиршович, живущий в Германии, в беседе с Сергеем Шаповалом («Независимая газета», 2002, № 244, 15 ноября).

Диакон Андрей Кураев. «Гарри Поттер»: попытка не испугаться. — «Фома». Православный журнал для сомневающихся. 2002, № 2 (14).

«Если по „благочестивым“ мотивам спрятать от детей Гарри Поттера — то по ровно таким же основаниям придется спрятать от них „Илиаду“ Гомера (языческие боги!) и „Гамлета“ Шекспира (привидение!), „Вечера на хуторе близ Диканьки“ Гоголя (бесы!) и „Сказку о золотой рыбке“ Пушкина (грех искать помощи у рыбки, а не у Творца!), „Щелкунчик“ Чайковского (деревянный идол ожил!) и „Хроники Нарнии“ Льюиса, сказки Андерсена (просто сплошное волшебство!) и „Слово о полку Игореве“ анонимного древнерусского монаха (опять языческие боги!)…»

Сокращенный вариант этой статьи диакона Андрея Кураева под названием «Миф умирает в сказке» см.: «Труд-7», 2002, № 192, 24 октября

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза